Корона связи. Вихри во времени

Когда предъявляли ордер, предложили «сдать идеологически вредную литературу», – поиск ее и был заявленной целью тогда, в 1972 году. Однако уже в эпоху перестройки на запрос писателя Андрея Измайлова пришел ответ с иной мотивировкой: «На Ваше письмо в КГБ СССР от 9 марта 1989 г. сообщаем, что действительно в ноябре 1972 г. Управлением КГБ СССР по городу Москве и Московской области с санкции первого заместителя Генерального Прокурора СССР был произведен обыск в квартире писателя Ефремова Ивана Антоновича, а также некоторые другие следственные действия в связи с возникшим подозрением о возможности его насильственной смерти.» Вместо идеологической диверсии вдруг возникло подозрение на убийство.

Дело темное

Вольнодумец Ефремов раздражал коммунистических вождей – в его романах люди будущего не вспоминают о марксизме-ленинизме, зато читают книги английского мистика Линдсея и русского поэта Гумилева, расстрелянного большевиками. Да и грядущие перспективы человечества очерчивались им не в духе научного коммунизма: предрекался экологический кризис, атомная война, темные века, и только потом – «светлое завтра». В романе-антиутопии тоталитарное государство на планете, где нашли приют беженцы с Земли, управляется партией «змееносцев». А всемогущий Суслов, идеолог Политбюро ЦК КПСС усмотрел здесь сатиру и на себя лично – узнал свой портрет в одном из инопланетных властителей. Глава КГБ Андропов подписал вердикт: «В романе «Час Быка» Ефремов под видом критики общественного строя на фантастической планете «Торманс» по существу клевещет на советскую действительность». Книгу изъяли из библиотек. Больное сердце Ефремова не выдержало. Тут-то и озаботились органы. Приняли меры.

И вот через 15 лет вместо политической подоплеки представлена другая причина – возможное убийство. Кто? Зачем? Ничего не ясно. А потом и того чище: в 1991 г. в журнале «Столица» появилась статья В. Королева (якобы бывшего сотрудника контрразведки Московского управления КГБ), где рассказывалось, как в его отделе разрабатывалось дело Ефремова. Оказывается, там писатель был представлен резидентом английской разведки, внедренным в российскую среду еще в юности. То есть истинная причина обыска – разоблачение агента. Его смерть – то ли от рук хозяев, приславших ядовитое письмо, то ли он сам остановил сердце силой воли, как умели это делать описанные им герои.

Идентификация и эволюции

Все это породило волну слухов. Кто-то начал выискивать в текстах писателя английскую лексику. Почему он говорит «дериваты» вместо «производные»? И вообще, как сирота-беспризорник с неясным происхождением стал вдруг доктором биологических наук? Один бойкий беллетрист сочинил детективную повесть о молодом англичанине, который прошел подготовку в индийской школе йогов, был заброшен в СССР, а потом в своих рассказах «передавал данные» – обозначая координаты пусковых шахт баллистических ракет.

Геология, пожалуй, единственная отрасль, где в условиях коммунистической России сохранился дух старой имперской науки. Здесь имели влияние знаменитые горные мастера, такие как Иван Губкин и академик-геохимик Владимир Вернадский, в геологии обрели профессию и защиту дети расстрелянного философа Флоренского, а в экспедициях у вечерних костров продолжались традиции студенческих кружков и свободных дискуссий. Не удивительно, что ум молодого Ефремова избежал догматического влияния «красной профессуры», а знание латыни и специальная терминология сформировали уникальный литературный стиль. («Трещинноватая психика» – так писатель характеризует одержимых фанатиков, используя геологический термин, обозначающий породу, впитывающую газы и жидкости.) Ко всему прочему, знакомство с бывшим послом Майским[42], который был завсегдатаем клуба писателей-фантастов, позволило Ивану Антоновичу получать и читать зарубежные издания на языке оригинала. Но были и у Ефремова читатели за границей: Джорж Лукас взял из романа «Туманность Андромеды» имя героя – Дар Ветер, взял да и присвоил его темному лорду «Звездных войн». Вот такая странная передача данных. Что касается «дериватов» – слово знакомо химикам и биологам, например, яйца динозавров – это дериваты древних ящеров.

Жук в муравейнике

Ефремов называл тоталитарный строй – «муравьиный лжесоциализм». Он говорил, что подразумевает маоистский Китай, но идеологи КПСС бдительно опознали здесь свое, родное. Писатель-фантаст им казался чужим, чуждым. Одновременно внушал опасения – при жизни писателя трогать его не решались. Чем же объяснить вторжение после смерти?