Коронатор

Через час, сидя в большом зале ратуши и учтиво отвечая на многочисленные приветственные речи, она думала о том, что отказ уговорить Генриха поспешить в Лондон примут за очередную ее взбалмошную выходку. Впервые Анна пожалела о следовавшей за ней славе своевольной и легкомысленной особы. Но ведь и лорд Лэтимер, известный своим благоразумием, тоже был на ее стороне, а значит, она не одна. Самое главное, чтобы ее понял и не осудил отец. Надо ему обо всем написать. В том, что ее первое письмо не дошло до адресата, она уже не сомневалась. Год назад она сама убедилась, сколь неспокойно на дорогах в Англии, и было безрассудством посылать гонца без охраны. Разумеется, Бланш уверяла, что ее земляк прекрасный наездник и воин, но и это могло не помочь в переделке. Но тогда… У Анны дух захватывало при мысли, что может произойти, если письмо попадет в чужие руки.

Вечером, усталая и встревоженная, она вернулась в свою резиденцию и без промедления села писать отцу. Леди Бланш принесла ей письменный прибор, но не удалилась, а задержалась в углу, приводя в порядок запылившийся шлейф платья принцессы. Фрейлина, как обычно, была в приподнятом настроении и даже что-то напевала. Анна невольно позавидовала ее беспечности. Они с Бланш были ровесницами, но принцессе всегда казалось, что она гораздо старше юной фрейлины. Постоянное напряжение, одиночество, непритупляющееся чувство опасности, неопределенность положения гасили в Анне свойственные ее возрасту порывы, все живое и яркое, что было присуще ей еще так недавно.

Она посыпала письмо песком, встряхнула и перечитала. Оно получилось более пространным, нежели предшествующее, так как, помимо сообщения о предательстве Кларенса, она написала и о безумии короля Генриха, и о том, что приняла решение остаться в Кентербери, чтобы не оказаться под властью человека, переметнувшегося в стан Белой Розы. Завершая письмо, она молила отца и впредь воздерживаться от пагубного пристрастия к вину и асквибо, ибо его жизнь и здоровье сегодня, как никогда, нужны Ланкастерам и Англии.

Анна капнула воском и положила малую печатку – ту, что была вырезана на ее перстне.

– Бланш, поди узнай, не ложился ли еще его высокопреосвященство. Передай, что мне нужно с ним немедленно увидеться.

Когда Бланш вышла, Анна, не раздеваясь, прилегла на постель. Белый шпиц устроился рядом. Анна машинально гладила его, размышляя над тем, что и от Эдуарда из Франции она так и не получила ответа, хотя вероятно и то, что, ожидая ее возвращения в Лондон, ей просто не передали почту, сама же она ни о чем не спросила.

Пламя свечей заколебалось. Бланш Уэд, приподняв занавесь у двери, сообщила, что кардинал-архиепископ ожидает принцессу. Анна торопливо накинула легкое покрывало на распущенные волосы и, прихватив свечу, направилась по сумрачному сводчатому проходу в покои архиепископа. Вайки, спрыгнув с постели, увязался за хозяйкой.

Томас Буршье выглядел утомленным, но извинений принцессы не принял, сказав, что в последнее время страдает бессонницей и часто не ложится до рассвета.

– Я хотела бы просить вас, ваше преосвященство, позволить отправить с епископским курьером послание к графу Уорвику. Я уже пыталась воспользоваться собственной почтой, но подозреваю, что письмо не дошло, теперь же я не могу допустить промашки в столь важном деле.

Кардинал устало провел ладонью по лицу.

– Вы вольны распоряжаться всем, что я имею, принцесса. Однако я не понимаю, почему бы вам не обратиться с подобной просьбой к своему родственнику Монтегю? Ведь, как я понял с его слов, он не намерен долго задерживаться на побережье и вскорости вернется в своему брату Делателю Королей.

– Не спорю, это кажется более разумным. Но послание мое тайное, а с некоторых пор я не питаю особого доверия к дядюшке Джону Монтегю. Он и раньше изменял отцу, и хотя первым примкнул к нему после его возвращения, но кто знает… К тому же мне уже довелось убедиться в пристрастии Монтегю к чужим письмам, и я сомневаюсь в его порядочности.

– Откуда у вас такое недоверие к людям? Вы ведь почти дитя… Впрочем, воля ваша. Вы хотите, чтобы я велел отправить посыльного немедленно?

Анна о чем-то размышляла, глядя на вертевшегося у дверей шпица.

– Пожалуй, нет. Как говорится, qui nimis propere, minus prospere[54]. Думаю, лучше отправить его утром, в сопровождении вооруженной охраны. Это очень важно для меня!

Неожиданно она умолкла на полуслове, глядя на шпица. Вайки усердно обнюхивал дверную щель, весело помахивая хвостом. Несомненно, за дверью кто-то находился, и этот «кто-то» был из тех, кого пес хорошо знал.

Анна стремительно шагнула к двери и распахнула ее. Перед ней открылась длинная готическая лоджия, оканчивающаяся аркой. Она казалась пустынной, но в отдалении принцесса успела заметить мелькнувший на повороте алый шлейф платья своей фрейлины.

– Бланш! – позвала Анна. – Бланш, немедленно вернись!

Девушка появилась в проходе и приблизилась, теребя шнуровку на рукаве. В слабом свете свечи она выглядела огорченной, но никак не испуганной.

– Что это значит, голубушка? Ты подслушивала?