Коронавирус и другие инфекции: CoVарные реалии мировых эпидемий

И что бы вы думали? Вирус миксоматоза кардинально сократил поголовье диких британских кроликов и никакого обратного скачка, вызванного якобы коэволюцией, здесь не произошло. Неоднократные исследования не выявили в Великобритании ни ослабленного вируса в кроличьих популяциях, ни устойчивых к вирусу кроликов.

Как это объяснить?

Давайте сразу уточним, что эволюция и коэволюция – это природные процессы, подчиняющиеся объективным законам. Объяснения вроде «Ну Англия же совсем другая, это вам не Австралия» не принимаются. И следующее уточнение: данные по Великобритании и Австралии верны. В Великобритании взаимное приспособление кроликов и вируса не имело места, а в Австралии оно было.

Все дело в переносчиках вируса миксоматоза. Этим вирусом кролики заражаются не друг от друга, а с помощью переносчиков – кровососущих насекомых. В Австралии вирус переносили комары, которые не могли переносить даже теплые австралийские зимы. В зимние месяцы, когда комаров становилось значительно меньше или они исчезали совсем (это зависело от климата конкретной местности), оставшиеся в живых, то есть устойчивые к воздействию вируса кролики, активно размножались. Спустя несколько зим в австралийской популяции стали преобладать кролики, не чувствительные к вирусу миксоматоза. Дело в зимних перерывах, а не в коэволюции как таковой. Коэволюция была получена из-за определенных местных особенностей, а не как закономерное явление.

Точно такое же формирование устойчивой популяции происходит при неправильном лечении антибиотиками, когда лечение прекращается раньше положенного. В результате происходит размножение оставшихся в живых микроорганизмов, более устойчивых к дей-ствию лекарства, и в результате вместо их полного уничтожения получаем устойчивую к действию антибиотика популяцию[19]

.

А в Великобритании, во-первых, вирус миксоматоза переносили блохи. Во-вторых, британские кролики жили в норах, а не на поверхности земли, как их австралийские собратья. В норах блохи были активными круглогодично и никакой передышки кроликам не давали. В результате никакой «коэволюции» не произошло. Смогла выжить лишь небольшая часть кроликов, которые покинули норы и, подобно австралийским, стали жить на земле. Но они не были устойчивыми к действию вируса, их просто реже кусали блохи.

Что же касается теории коэволюции паразитов и хозяев как таковой, то у нее есть несколько слабых мест. Прежде всего надо сказать, что патогенность (способность вызывать инфекционный процесс, она же заразительность) микроорганизма может не только уменьшаться, но и увеличиваться. Патогенность не является простым следствием сожительства возбудителя и его хозяина, это гораздо более сложное явление. Иначе бы многие болезнетворные микроорганизмы, существующие с древнейших пор (например, туберкулезная палочка), могли бы уже не раз коэволюционировать с человеком, но этого не произошло.

Вот вам первый довод в пользу эволюционного увеличения патогенности микроорганизмов, довод не «личностный», а глобальный. Любая экологическая система, будь то популяция или биоценоз[20], бессознательно, то есть эволюционно стремится к разнообразию, поскольку чем разнообразнее система, тем она стабильнее. Чем патогеннее возбудитель болезни, тем меньше представителей других видов сможет уничтожить (съесть) организм-хозяин. Высокая патогенность паразитов способствует сохранению видового разнообразия в экосистеме. Так что давайте не будем сводить сложные отношения между паразитом и хозяином к банальному «квартирант в доме».

Опять же, разным видам паразитов свойственны разные стратегии выживания. Здесь надо понимать, что речь идет не об осознанно разработанных программах действий, а о разновидностях приспособительных реакций различных болезнетворных микроорганизмов.

Для первой стратегии паразитизма характерны такие особенности, как короткий инкубационный период, выраженные (яркие) клинические проявления и быстрое течение болезни, нередко заканчивающееся гибелью организма-хозяина.

В чем тут смысл?

Смысл, а если точнее, суть этой стратегии в том, чтобы за счет выраженного проявления клинических признаков (например, чихания или диареи) распространить возбудителя среди максимально возможного количества новых хозяев. Это с одной стороны. С другой, размножение любого паразита, будь то вирус, бактерия, червь или даже прион, происходит за счет ресурсов хозяина, чему его иммунная система всячески сопротивляется. Чем выше патогенность возбудителя, тем сильнее будет ослаблен организм хозяина, тем проще будет пользоваться хозяйскими ресурсами, тем больше ресурсов будет усвоено и в результате будет произведено больше потомства. А произведение потомства – это же основная цель жизни.

При первой стратегии длительность инфекционного процесса ограничивает иммунная система хозяина, и либо она подавляет возбудителя и тот гибнет, либо же погибает хозяин. Такая стратегия характерна для паразитов, называемых облигатными, которые способны существовать только в организме хозяина.