Коронный разряд

— Так ключ ищут… — простовато посмотрел на меня Роман Вениаминович, похлопав ресницами, — от аудитории, где все работы лежат. Всем туда отчего-то нужно. Кто телефон забыл, кто паспорт… и всем — «на секундочку». А я говорю — не было ключа! Вон журнал посмотрите, — тронул он толстенный и наполовину исписанный гроссбух, лежавший на столе справа и открытый там, где закладкой была вставлена ручка. — Не сдавал никто. Ищите, кто из преподавателей был последним. А может, он домой его с собой забрал? Или на кафедру унес и там оставил?

— Как думаете, найдут? — улыбнулся я.

— Этот вот ключ? — появилась в его глазах хитринка, а на стол из его ладони легла длинная железка с рядами зацепов-секреток, — вряд ли…

— Одолжу на пару часов?

— Максим Михайлович, обижаете, — пододвинул он ключ ближе и добавил выражению лица просительный оттенок: — Вы уж не сочтите за труд, но по завершении дел выкиньте его куда-нибудь в темный уголок, чтобы с утра его техничка нашла.

— Может, лучше его в профессорской какой-нибудь оставить? — усомнился я.

— Максим Михайлович, чем проще — тем лучше, я вас уверяю. Вы бы знали, сколько ключей и от каких кабинетов теряется тут каждый месяц… — покачал он головой уже с искренним осуждением. — А ведь уважаемые люди, доктора наук… Словом, удачи вам.

— С ним точно не будет проблем? — на всякий случай легонько кивнул я подбородком назад, где в полумраке кемарил на стульчике молодой охранник — отсюда его было видно отчетливо.

Меня, разумеется, еще днем уверили, что никаких сложностей не ожидается. Оттого (да и по недостатку времени — ведь никак не планировал, что придется сюда вламываться ночью) конкретно на этого человека заготовок не было. Пришлось поверить — цейтнот, форс-мажор, Ника…

— И думать забудьте, — отмахнулся сторож. — Я вас, на всякий случай, как нашего молодого завкафедрой химии в журнал запишу и время проставлю, вы с ним одинаковой комплекции, в темноте тут все равно не видно. Тем более он тут тоже где-то бродит. Да и не будет Слава ничего говорить, Максим Михайлович! А станет, так чая лишу, паршивца!

Из вежливости я кивнул и улыбнулся незамысловатой шутке.

— Как там охранник у дверей? — для порядка поинтересовался я.

Разумеется, сакральную в этот день аудиторию охранял персональный страж. Вернее, должен был.

— Гена ушел, проблема у него дома. Я обещал посмотреть, чтобы никто лишний в кабинет не входил, — веско ответил Роман Вениаминович.

Я, понятное дело, лишним даже близко не считался. В общем, чистая и прямая дорога уже ожидала того, кто приложил немало усилий по ее созданию. Как оно обычно и бывает.

В памяти была схема движения, номер аудитории легко читался на гравировке ключа, а темнота огромного здания не звучала чужими шагами. Дорогу освещали две звездочки, парившие кругами чуть впереди, да отсветы с улицы, ложившиеся на низкий потолок тусклыми размытыми прямоугольниками.

Несмотря на полумрак, воображение достраивало величественную красоту коридоров, подсказывая невидимые глазу детали по памяти утреннего посещения. Дерево и бархат стен с ростовыми портретами, тяжелый алый ковер на мраморе пола и стремительные легкие линии лепнины над головой, придававшие низким и давящим потолкам легкости. Несколько лет назад университет всерьез стали перестраивать и ремонтировать, найдя управу на невероятную тягу студентов к разрушению — банально установив камеры практически повсюду. Злые языки полагают, что сделано это было не только из желания превратить интерьер здания чуть ли не во внутренность храма с самыми натуральными фресками — пусть и с ликами ученых вместо святых, но главным образом из желания знать, о чем могут говорить иные студенты.

По мне, так было в этом нечто среднее — и княжескому роду Воронцовых хотелось покровительствовать чему-то действительно уникальному и прекрасному не только снаружи, но и изнутри. И отдельная служба университета нуждалась в возможности разбирать склоки родовитых и не очень студентов.

Заодно в ходе реконструкции снесли и все общежития, бывшие некогда внутри здания, заменив новыми кабинетами с потолками высотой в два прежних этажа. Жить же приезжим студентам ныне предлагалось где-нибудь еще и за свой счет. Желательно дома, желательно учась в своем княжестве и сюда не приезжая — в общем, характерное столичное гостеприимство.

Коридор с заветным кабинетом оказался на удивление безлюден — видимо, ключ таки искали, но не здесь. На двери висела грозная табличка в виде тетрадного листа бумаги с надписью «Не входить!» синей ручкой. И никаких характерных блоков сигнализации, настроенных на размыкание, никаких датчиков движения и отдельной линзы автономной камеры. Быть может, потому что за дверью находилась обычная потоковая аудитория для проведения лекций и специально охранять ее было незачем.