Коронный удар

– А как у вас насчет совести?.. Может, я спал и видел, чтобы в окружной команде играть?

– Совесть у меня есть, – насупился Калинович. – Поэтому я не послал этого тренера куда подальше. Сам я не согласился играть. Но вот насчет тебя... Я тебя не то чтобы удерживал. Просто сказал, что ты не захочешь играть.

– А если я захочу?

– Тогда, пожалуйста, завтра к начальнику штаба. И он тебя отправит в округ. Но только захочешь ли ты туда ехать, вот в чем вопрос.

Лейтенант вонзил в Глеба пристальный испытывающий взгляд... Глеб не был пьян. Но под воздействием этого взгляда на экран мысленного взора выплыла картина. Он на плацу перед строем, командир срывает с него краповый берет, друзья поворачиваются к нему спиной... Нет, этого не будет. Его не лишат почетного звания. Ведь он ничем не запятнает свою честь, если уйдет в футбол... Берет останется при нем. Но его все же сорвут. Мысленно. Когда он будет уходить, друзья и командиры будут презрительно смотреть ему вслед. А потом все, как по команде, повернутся к нему спиной...

Он мог бы уйти безболезненно. Если бы служил в обычном воинском подразделении. Но он служит в спецназе. Здесь свои правила и понятия о чести...

– Я хочу играть, – сказал Глеб. – Но я останусь. Мне всего пять месяцев дослужить. Как-нибудь перетопчусь... Зато потом домой вернусь, в свою родную команду. Будем вместе выцарапываться из третьей лиги...

– Правильно, Орлов. Это по-нашему, по-спецназовски...

– А вот на контрактную службу я не останусь. И даже не пытайтесь меня уговорить. Я думаю только о футбольных контрактах.

– Это хорошо, что ты думаешь. Сейчас ребята, которые в высшей лиге играют, хорошо зарабатывают... Я видел, как ты играешь. Нормально. Если не сдашься, до высшей лиги докарабкаешься.

– А вы... Вы бы тоже могли играть в высшей лиге. Вы же великолепный вратарь. Говорю же, может, вы вторым Яшиным станете...

– Не хочу я быть вторым... – упрямо мотнул головой «литеха».

Он уже добил первую или, вернее, третью бутылку. Уговаривал в одиночку четвертую. И уже порядком опьянел. Даже язык стал заплетаться.

– Я хочу быть первым. И не в футболе... Чтоб ты знал, я скоро командиром роты буду. Потом на замкомбата. В академию поступлю. Батальон, полк... Глядишь, и до дивизии доберусь. Я генералом быть хочу... Даже не то что хочу. Это моя мечта... А футбол... Футбол – это хорошо. Но, как говорится, первым делом самолеты... А девушки... Кстати, о девушках...

Калинович сначала позеленел, затем побагровел, затем стал черным как туча. Взгляд метал пьяные молнии.

– Ты думаешь, я не в курсе, что вы тут с моей Иркой вытворяли?

Эти молнии пронзили Глеба от макушки до копчика, намертво пригвоздили к табурету. В голове затрещали электрические разряды, по жилам заструился конденсат. Хотелось провалиться сквозь землю... А ведь это запросто. Сейчас лейтенант поднимется, да как врежет кулаком по темечку. Точно, этажом ниже окажешься... Но Калинович даже не шелохнулся. Смотрел на Глеба – как гипнотизировал. В глазах ядерная зима.

– Ты какого хрена к Ирке приперся?

– Я... Это не я... Меня начальник штаба прислал... – пролепетал Глеб. – Я картошку приносил...

– Да? А какого хрена на Ирку полез?

– Я?! Нет, не лез я... Она... Она...

Глеб хотел сказать, что она сама. Но язык не поворачивался обвинить девчонку... Но и на себя вину брать не хотелось. Чревато тяжкими последствиями. Чемпион не будет делать из него котлету. Он просто раскатает его в лепешку. В коровью...

– Она сама, да? – подсказал лейтенант.

– Ну, не сама... Не знаю...

– А ты, я смотрю, не гондон, как некоторые... А знаешь, что некоторые? Все на Ирку спихивают... А ты молодцом...

Калинович взялся за бутылку и прямо с горла осушил ее до дна.

– Ну чего ты на меня смотришь? – уже хорошо заплетающимся языком спросил он. – Да, были некоторые. На Ирку они спихивали... Сначала пихали ее, а потом спихивали... Да, Орлов, да! Жена у меня блядь. Самая натуральная конченая блядь!!! Не надо на меня так смотреть, не надо...

– Да я не смотрю... Всякое в жизни бывает...