Коронованный череп

— Господи, спаси и сохрани нас! — в ужасе воскликнула Мария. — Откуда же мне знать? Полуин способен на все. Но, должна сказать, мне показалось, что он не меньше других удивлен этим убийством.

— Вы уверены?

— Точно так же, как и в том, что я сижу здесь и жалею, что я не вдова! — искренне воскликнула женщина. — Я не злой человек, я всегда говорила: живи сам и давай жить другим. Но если бы я только могла, то не раздумывая накинула бы ему на шею петлю и придушила бы. Господи… — она снова положила руки на колени и, тяжело дыша, начала раскачиваться из стороны в сторону. — Подумать только, чтобы такие деньги оказались в руках Моргана! У него же ума как у младенца! Господин Форд, просто бросьте конверт в огонь, дайте мне доход в две тысячи фунтов в год и оставьте меня в покое. Я ничего никому не скажу.

— Нет, нет, нет, миссис Крент! — запротестовал молодой человек. — Я не пойду на такое. Это же преступление.

— Если вы этого не сделаете, нам грозят преступления похуже, — с горечью в голосе ответила гостья. — Запомните, господин Форд, вы имеете дело с самим сатаной. Помяните мое слово.

Повисло неловкое молчание. Оно длились в течение нескольких минут, в то время как Мария сидела, постанывая и раскачиваясь из стороны в сторону. Очевидно, она до смерти боялась Полуина, так же известного как Крент, и готова была сделать все что угодно, лишь бы избавиться от него.

Однако тайна убийства все еще не была разгадана, а уничтожение второго завещания никак не помогло бы им приблизиться к истине. Вот почему молодой адвокат решил обратиться за советом к господину Граттону. Он посчитал, что если сэру Ганнибалу, а вернее, его дочери, суждено потерять шестьдесят тысяч фунтов дохода, то пусть оно так и будет. Все, чего хотел сейчас Форд, это восстановить доброе имя сэра Тревика и спасти его от виселицы — само по себе задача не из легких, если учесть запутанность всего дела и темные дела в Южной Африке, к которым приложил руку баронет.

Освальду было нужно время, чтобы все обдумать. Он решительно обратился к миссис Крент:

— Идите домой, — тихо сказал он экономке. — Идите и никому ни о чем не рассказывайте.

— А если Полуин спросит про завещание?

— Если он сам спрятал его, то не станет о нем спрашивать, — быстро ответил адвокат. — Он затаится и подождет, пока мы не проверим его подлинность. Впрочем, я, конечно, могу и заблуждаться относительно его причастности…

На это Мария только покачала головой.

— Это в его духе, — всхлипнула она. — Он подождет, пока Морган получит деньги, а потом выманит у него все, а меня сведет в могилу… Хорошо, сэр, я пока буду держать язык за зубами. Но вы-то, господин Форд, вы с ним поговорите?

— Нет, нет! — вмешалась в разговор Дерика. — Это его только насторожит. Все мы должны молчать, пока не определим точно, что нам делать. Вы, миссис Крент, должны вернуться домой и сделать вид, словно ничего не произошло.

— Как скажете, мисс. Буду молчать как рыба.

— Кстати, а Морган вернулся домой? — спросила мисс Тревик.

— Да, госпожа, вернулся. Я знала, что он вернется. Бывает, его тянет на прогулку, но он всегда возвращается. Что ж, теперь я вернусь к Дженни и стану надеяться на лучшее, ожидая худшего. Этой ночью мне не сомкнуть глаз. Почему, ну почему я не могла довольствоваться стиркой? Правду говорят, все зло от денег. Боже, боже…

Пока гостья причитала, у Освальда возникла интересная идея. «Было бы неплохо взглянуть на стол, в котором было найдено второе завещание, — подумал он. — Кроме того, Полуин может вновь заявиться в Грандж и выдать себя с поличным». Молодой адвокат шепнул об этом Дерике, которая согласно кивнула, а потом обратился к плачущей экономке.

— Я отвезу вас домой, миссис Крент, — ласково сказал он. — И если Полуин явится, я сумею вас защитить.

— Благодарю вас, сэр, тысячу раз благодарю, но если он поймет, что вы знаете…

— Постараюсь, чтобы он ни о чем не догадался. Но если он узнает, что нам известно о его играх… мы его обыграем, вот и все.

Мария застонала и кивнула, слишком устав, чтобы спорить. Она позволила, чтобы ей помогли спуститься на первый этаж. Зная, что ее муж находится где-то в этом доме, она вздрагивала от каждой тени. И только оказавшись на полпути к Гранджу, пожилая женщина пришла в себя настолько, чтобы вновь заговорить. Однако Форд остановил ее. Кучер тоже имел уши, и вовсе не нужно было, чтобы по окрестностям поползли новые слухи. Поэтому всю дорогу они молчали. Ночь выдалась холодной, с порывистым ветром, который едва не срывал пассажиров со своих мест. Тем не менее госпожа Крент была слишком массивной дамой, чтобы стихия смогла с ней совладать, а Освальд — достаточно сильным мужчиной, чтобы удержаться на своем месте в открытой двуколке. В небе не было ни следа луны, и тьма стояла — хоть глаз выколи.

Вдруг они услышали стук копыт, и мимо них пронесся всадник, изо всех сил пришпоривавший взмыленную лошадь.

— Боже мой! — воскликнула экономка. — Что случилось?

Но ответа не последовало, и вскоре стук копыт лошади растаял в ночи.