Короткие пьесы (сборник)

Варька набирает в грудь воздух, но только шипит. Владимир и Толик выходят из машины и удаляются налево, во тьму. Владимир Петрович говорит: «Мон амур, тут необходимо зверское лицо и самые строгие слова, какие придут тебе в голову. Нужно сразу, четко заявить о своей проблеме с деньгами. Мямлить и мекать – ни-ни. Важно испугать лохушку до зеленых…» Его голос постепенно стихает.

ВАРЬКА. Вот именно что кнопка. Карамелька, типа.

Из темноты появляется женщина в разорванном на груди платье и с грязными коленями. Она торопливо, спотыкаясь подходит к машине и садится на место Владимира Петровича.

ИНЕССА. Слава тебе Господи! Хоть кто-то проехал. Вот а я уже пешком хотела в город идти.

ВАРЬКА. Что это за номер? Мы тут не для вас тормозили, мадам. Вылазь, пока целая. Ишь какая шустрая! Может, мы не в город едем. Куда с грязью вперлась в чужую машину?!

ИНЕССА. А вы не кричите, девушка. Мне требуется первая помощь, между прочим. Это ваш долг – довезти меня до клиники. У меня травма, вот.

ВАРЬКА. Может, еще бесплатно тебя катать, фифа такая? Травма, блин! Видать уже, что за травма такая. Об сучок зацепилась, бедняжка, поцарапалась? Да платье-то какое порвала, платье-то! От купюр, типа.

ИНЕССА. И не собираюсь даже отчитываться. А кстати, где наш водитель? Вам бы, дорогуша, я никогда руль не доверила. Таких нервных знаете куда посылают? Да вам вот и самокат давать нельзя.

ВАРЬКА. Мне – самокат?! Да вы… Да что за наглость такая! Ты кто вообще такая тут?

ИНЕССА. Можете звать меня Инессой. Закурить не будет?

ВАРЬКА. (роется в сумке и достает спички и потрепанную пачку «Примы» без фильтра) Курить ей подай. Что за рана-то хоть? Смертельная, что ли? Не понимаю, как ты в лесу-то очутилась, да еще раненая (выглядывает в окно машины). Волки покусали? Инесса, значит? А меня Варварой зовут.

ИНЕССА. Люди хуже волков. Вот кто поранить может, и не просто так, а саму душу женскую – до крови. Так вот. Только звери в человеческом облике могут женщину в лес увезти, надругаться и бросить, добрые волки бы так не поступили. Они бы милосердно перегрызли горло, не стали бы мучить, коленками на хвою ставить. А если бы даже помучили так зверски, то вот потом бы до города довезли, а не бросили ночью в лесу, с комарами.

ВАРЬКА. До чего зверье дошло! Уже на человека окрысились, волчары. А на коленки-то зачем понуждали, гады мохнатые? Неуж молиться на них заставляли, да без платка? Или чтобы вровень с ими была, глаз в глаз, типа? Очеловечились вовсе уже, гады хвостатые.

ИНЕССА. (после паузы неподвижности, со смехом) Вот-вот, Варя.

ВАРЬКА. Так может того, бинты накласть? (роется в сумке) Вот блин, самого нужного вечно нету. Так может платье-то разорвать на полоски, да забинтовать? Где рана-то?

ИНЕССА. (вздыхая) В душе моей рана, в душе.

ВАРЬКА. Да-а, тут бинтами не помочь… Волчары позорные!

Владимир и Толик молча выходят из темноты. Толик садится в машину, а Владимир Петрович держит возле уха телефон и напряженно слушает. Затем зло тыкает в него пальцем и сует в карман, бормоча «Хрен там, а не связь…» Останавливается перед Инессой, сидящей на его месте. Раздается звук запускаемого мотора.

ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ. Не понял! Это что за явление богородицы? Фантомас какой-то!

Все смотрят на Инессу, спокойно курящую «Приму».

ВАРЬКА. Инесса, вы подвиньтесь, пожалуйста! Это Владимир Петрович, знаменитый директор завода, а вот мой парень, Анатолий. (Толику) Она пострадавшая от волков! Требуется срочная помощь, а у нас и аптечки нету! Почему не проверил?! Травма у человека, не смотри так на меня! Она сама пришла.

ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ. От волков, значит? Ну-ну. Волчицы такие сами кого хошь загрызут.

ИНЕССА. (отодвигаясь на соседний стул) Сами вы фантомас, сударь, если можно так назвать грубого мужлана. Штаны хоть застегнули бы. Еще вас мне тут не хватало с расстегнутыми штанами.

ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ. (застегивая молнию) Да вы пьяны, мадам!