Коротко о главном

Первый удар – внешний. А вот дальше идет все уже изнутри, без уловимых внешних причин, и мы говорим, что приступы – невротические.

В чем отличие?.. При «первом ударе» организм боролся с действительным врагом – и сообщал об этом мозгу, который сообщение постарался запомнить. А дальше пошла борьба с врагом виртуальным, с его образом. С воспоминанием или с ожиданием, что для подсознания совершенно одно.

Всякое переживание, однажды испытанное (NB! – как и всякое событие в мире!), стремится себя так или иначе воспроизвести. Боль и тоска (как и радость, и удовольствие!..) из причинно-следственной связи норовят выпрыгнуть в иную реальность: в возвратные временные круги… Так клишируются состояния страха, превращаясь в фобии и панические атаки; так закрепляет себя и гневливость, и ревность, и много разных навязчивостей, и упорный неадекватный смех. По этому же механизму воспроизводятся и аллергические реакции, и всевозможные влечения, и неудачные любови, и так называемые фантомные боли, когда болит то, чего уже нет…

Как научиться с этим справляться?

– Самый общий прием работы с возвратными состояниями – переполюсовка, она же плюсование: переигровка с положительным результатом.

Вам не повезло, у вас случилась автомобильная авария, вы получили травмы, потом поправились, но потеряли уверенность, боитесь снова садиться за руль, даже подойти к машине не можете?.. На машинах реальных или воображаемых, на игрушках – разыграйте со своим инструктором или игровым партнером ситуацию, приведшую к аварии, как можно ближе к тому что случилось, но с благополучным поворотом событий в самые последние, решающие мгновения – вам удается успеть среагировать, свернуть, избежать столкновения. Переиграйте раз, другой, третий, десятый – варьируя обстоятельства… Особенно хорошо будет, если некоторые переигровки будут комическими, позволят вам над собой посмеяться. Страх уйдет, уверенность возвратится.

Игровое плюсование может помочь справиться не только с всевозможными страхами, но и с инертными «сценариями неудачи» в любовных отношениях и в работе, с возвратной душевной болью после психических травм…

Душевная боль и душевная болезнь – так близко звучит – одно и то же?

– Конечно же, нет.

Душевная боль – обычное человеческое состояние, норма нашей несовершенной жизни. А душевная болезнь – состояние саморазвивающееся, с событиями внешней жизни может быть связано, но не линейно, не однозначно.

Страдания душевнобольного и обстоятельства его жизни – два сообщающихся, но не сливающихся мира. Кому-то плохо оттого, что он профессионально не преуспел, оттого, что мало денег, заели долги или жена бросила.

А кому-то худо, невыносимо жить и при всех успехах и полном, казалось бы, благополучии. Вот как раз такие люди и могут быть названы душевнобольными в строгом смысле этого слова. У них может быть яснейшее осознание всего, что происходит в мире и с ними самими, но поделать с собой они ничего не могут, если не получают помощи извне или не овладевают способами самопомощи.

– Что нужно делать, чтобы сохранить здоровую психику, чтобы душа была здорова?

– Ответить одним глаголом?

Пожалуйста.

– Развиваться.

Профессиональный оптимист?

психолог: каков есть? – каким быть?

Психологи выпили. Один другого спрашивает:

– Ты с-с-себя уважаешь?

Из наблюдений

В словаре по психологии не оказалось слова «смысл».

Факт

– Доктор, у меня болит жизнь.

Пациент

– Леви? Какой Леви, психолог?.. Второй ряд налево.

В книжных магазинах мои книги обычно стоят на полках раздела «Психология». Прилепилось, ничего не поделаешь: если Леви – значит психолог. Если психолог, то, возможно, в общем ряду и Леви…

Еще со времен службы в клиниках и диспансере моя врачебная работа сама собой, по логике жизненных связей, начала перетекать в психологическую, с постепенным смещением приемного потока из области психопатологии в поле (или как лучше сказать? – зону?..) условной нормы. Болезни потеснились проблемами. Не отступили, но потеснились.

Пришлось поработать в должности старшего научного сотрудника в двух столичных академических институтах психологии – Академии Наук и Академии Образования. В одном занимался психологической реабилитацией ветеранов афганской войны, в другом – семейно-психологическими проблемами и детьми. В девяностых организовал собственный психолого-психотерапевтический центр, занимался практикой самой разнообразной, разрабатывал и проводил социо-психотренинги, бизнес-тренинги и прочая.