Коротко о главном

Вы писали, что нужно различать здоровье психическое, душевное и духовное. В чем различия?

– Психически здоровый человек способен трезво оценивать обстановку, все нужное помнит и хорошо рассчитывает, принимает решения, соответствующие своим целям, достаточно владеет собой, может притворяться, играть…

Но это вовсе не значит, что человек и душевно, и духовно здоров. Человек может все понимать и отлично соображать, но быть при этом существом опустошенным, бесчувственным. Может быть безмерно зависимым от алкоголя или наркотиков. Может испытывать страхи, навязчивости, тоску, не хотеть жить. Может питать извращенные вожделения. Может быть на волоске от самоубийства или от тяжкого преступления. Может быть и преступником, и маньяком – и быть при этом вполне здоровым психически, адекватным, во всем отдавать себе отчет, все четко просчитывать.

Психически здоровых душевнобольных много, примерно 20–25 процентов населения, если не больше. Психически же больных – около 3–4 процентов. Можно быть и психически больным, но душевно и духовно здоровым. Во многих случаях именно психоз защищает душу от разрушения, как ни странно это звучит.

Человек спокойный и уравновешенный, не испытывающий ни тоски, ни особых страхов, ни угрызений совести, и при этом бессовестный негодяй, насильник, убийца, – такого назвать ни психически, ни душевно больным мы не можем. Не можем назвать его и здоровым духовно.

В христианском понимании душа при жизни находится в человеке, в его телесных пределах.

А дух – и внутри, и вне. Дух – на вертикали, которая в человека входит и выходит – как говорят философы, трансцендируется. Вертикаль эта – предуготованная к развитию данность, как речь или прямохождение. Некая антенна для приема сообщений Свыше, от Мирового Целого.

Если человек отсечен от своей духовной вертикали, он неминуемо движется вниз – перестает быть человеком, опускается морально, звереет. При этом может оставаться вполне здоровым и благоденствовать, что мы и видим на примерах многих матерых злодеев.

Что такое «воля к болезни», «психологическая выгодность болезни» или «защита болезнью», о которой так часто говорят психотерапевты и психоаналитики? Верно ли, что многие болеют потому, что сами этого хотят подсознательно?

– Не столь уж многие, но в какой-то пропорции – да, бывает. Есть такие пациенты, которые охотно лечатся, но неохотно вылечиваются. Истоки такой установки – в детстве. Когда ты здоров, надо идти в детский сад, надо в школу, надо делать зарядку, надо уроки, надо вести себя хорошо, надо иметь хорошее настроение… Потом надо в армию, надо замуж, надо работать, надо исполнять супружеские и родительские обязанности… Сплошные «надо» – и все потому лишь, что ты здоров.

Мир Здоровья – это обязанности, со всей их скучищей, это ужас ответственности, бесконечность труда, это риск, наконец. Здоровому умирать особо обидно…

Когда болен, мир устроен иначе. Вроде и тот же, но наклонен к тебе совсем по-другому как в самолете. Почти все «надо» в Мире Болезни отменяются; зато появляется множество симпатичных «нельзя» и «можно», напоминающих сладостный санаторий младенчества, где ценой некоторых ограничений достигается фантастическая свобода. Тебе ни в коем случае нельзя напрягаться, нельзя уставать, нельзя расстраиваться, огорчаться, нельзя беспокоиться.

Тебе можно и даже должно – ужасно себя чувствовать, объявлять об этом во всеуслышание и всячески демонстрировать. Можно капризничать, привередничать, требовать то и се; можно не выполнять обещанное и посылать всех на какое угодно количество букв; можно самовыражаться и нарушать приличия, можно писаться, какаться. Все оправдает болезнь, все искупит, грехи все на себя возьмет – это ведь ее силища, воля ее – не твоя…

А что в Мире Болезни надо? Лечиться надо. И все. Ничего более. Лечиться, лечиться и лечиться. А можно и сколько угодно сопротивляться лечению. Ты ведь больной, какой с тебя спрос.

Расклад этот чересчур ясен, чтобы допускаться в добропорядочное сознание. Только Ребенок внутри взрослого способен признать, что болеть лучше, чем быть здоровым, что это свобода и почти счастье.

Инфантильная выигрышность болезни настолько умело прячется сама от себя и так искусно оседлывает глупо-послушное тело, что кажется, будто эту бедную лошадку насилует тысяча бесов. Иной может и дуба дать лишь потому, что помереть проще, чем одолеть страх смерти…