Корпоративное бессознательное

А может, он так и остался там? Он сел у танка и вгляделся в темноту. Там что-то было. Чьё-то тело. Он продолжал смотреть, не мигая, и постепенно очертания тела становятся всё более ясными.

Человек лежит на столе. Руки и ноги привязаны широкими ремнями, он не может пошевелиться.

Что-то стукнуло по броне. Он поднял голову и увидел на танковой башне девушку с бледной кожей и чёрными глазами – она сидела, скрестив ноги в больших мужских ботинках, и смотрела на Кеорта. Из-за её спины выглядывали края сложенных крыльев.

– Меня сейчас будут убивать, – сказал Кеорт. – Отвернись.

Она покачала головой, и пепел осыпался с её волос.

Он моргает, чтобы смахнуть с глаз пелену из пепла. Ремни ему просто привиделись. Это операционный стол. А двигаться он не может из-за наркоза.

– Я выполнил задание? – беззвучно спросил он у склонившегося над ним врача.

Врач не ответил.

– Я умер? – спросил Кеорт.

Может, на самом деле он сейчас там, в долине Акерон? Скорчился под сгоревшим танком, а перелет на «Хароне», Артон, Эйди – всего лишь предсмертный бред?

Врач взглянул ему в глаза, ничего не ответив, и растворился в черноте.

Маленькая комната. Он прикован к койке. На руках и ногах широкие кожаные ремни. Ему дали отдохнуть, как обычно бывает в середине сеанса. Невнятные образы разбегаются по закоулкам сознания – наверно, им тоже больно от разрядов. Он пытается ухватить их, вытащить на яркий свет, бьющий с потолка – нужно хоть чем-то заполнить пустую голову.

Кое-что удаётся поймать и понять, что он видел только что, между разрядами: ему казалось, что он путешествовал через бескрайнюю равнину, усыпанную пеплом. Какой это был круг? Который по счёту? Он был до или после того, в котором струится дождь?

Пепельная равнина, разрушенный город в тумане, заброшенная станция – какая причудливая фантазия… Такое бывает. Иногда во время сеанса разум за несколько секунд создаёт целые миры, невероятные истории. Они живые, яркие, как бело-синие вспышки от разрядов. Это как-то связано с электрической стимуляцией мозга. За несколько секунд можно прожить целую жизнь, ощутить её всеми органами чувств. Даже почувствовать боль. Скосив глаза вниз, он приподнимает правую руку, насколько позволяет ремень. С ладонью всё в порядке. Фантазия была такой настоящей, что он не удивился бы, окажись кисть разорванной в клочья.

Громкий щелчок – включается аппарат, гул трансформатора заполняет маленькую комнату. На виски ложится холодный металл. Он сжимает челюсти, стискивает резиновый цилиндр в зубах.

Сейчас начнётся снова. Сейчас. Напрягшись, он ждёт, но разряд, как всегда, бьёт неожиданно. Он выметает из головы все образы, топит их все в бело-синей вспышке.

Агония продолжается.

Глава VIII

Земля. Он на Земле.

Он смотрел на светильник на потолке, пока из глаз не потекли слёзы. Он не знал, почему плачет – из-за яркого света или от счастья. Он рассмеялся бы, если бы не пластиковая трубка в горле. Он даже улыбнуться не мог – губы были заклеены пластырем, удерживающим трубку на месте, и от этого онемели. Когда он попытался снять его, то обнаружил, что не может пошевелиться, будто он пролежал во сне несколько месяцев и разучился пользоваться собственным телом.

Всё в порядке. Слабость, спутанность сознания – это обычные последствия анабиоза. Он действительно лежал неподвижно целых одиннадцать месяцев, пока спасательная шлюпка летела от Терны-31 к Земле. Но теперь он достиг цели. Всё было не напрасно.