Несмотря на то, что с утра он чувствовал себя отвратительно, завтрак пришелся Моррисону по вкусу. Поколебавшись секунду, после традиционной тарелки кукурузных хлопьев Моррисон съел еще яичницу. Он с раздраженным видом мыл сковородку, когда сверху спустилась Синди в халате.
– Ричард Моррисон! Ты в последний раз ел с утра яйца, когда наш пес Гектор был щенком.
Моррисон что-то недовольно проворчал. Выражение жены «когда наш пес Гектор был щенком» он считал по глупости равным другой ее фразе: «Все надо делать с улыбкой».
– Закурил уже? – спросила она, наливая себе апельсинового соку.
– Нет.
– К полудню закуришь, – весело заявила Синди.
– Хорошенькая из тебя помощница, нечего сказать! – обрушился он на жену. – Все вы, некурящие, считаете… а, ладно, чего тут.
Моррисон решил, что Синди сейчас рассердится, но она, похоже, смотрела на него с большим удивлением.
– Ты серьезно хочешь бросить курить, честное слово, серьезно?
– Конечно. Надеюсь, ты никогда не узнаешь, насколько серьезно.
– Бедняжка, – сказала жена, подойдя к нему. – Ты стал сейчас похож на живого мертвеца.
Моррисон крепко обнял ее.