Корпорация «Просперити»

Следующим утром Тимур заглянул в биржевой терминал, гадая, «пробили» ли крупенинские акции десятипроцентный рост, но так и застыл с открытым ртом. Акции уже упали на три процента, но что еще хуже, падение продолжалось. Было очевидно, что кто-то «сливает» холдинг. Такое случается, когда дела идут плохо и есть риск банкротства. Но кому это могло прийти в голову сейчас, когда явно ожидался рост, и, подождав всего пару недель, можно было бы продать дороже? Он было хотел позвонить знакомому из крупенинского холдинга и узнать, чем дело, но тут телефон зазвонил сам. Вице-президент хотел знать, почему накануне вечером его лучший аналитик дал рекомендации покупать, а на следующий день акции упали… уже на пять процентов. Тимур стоял на своем. Причин для беспокойства нет. Экономически компания устойчива, явно идет биржевая игра на понижение. А это означает, что чем ниже акции упадут сегодня, тем выше будет рост завтра, так что теперь его рекомендации была «покупать срочно». Босс согласился с логикой Тимура и даже дал команду трейдерам увеличить позиции по холдингу и докупить акций еще на 10 миллионов долларов. В следующие дни падение продолжилось, но катастрофа случилась неделю спустя. По обыкновению, утром Тимур читал деловые новости, и его как громом поразил заголовок: «Крупенин продает алюминиевый завод. Имя покупателя не раскрывается». Тимур замер. Завод – жемчужина в крупенинском холдинге, большая часть надежд была связана именно с ним. Мировые цены по-прежнему на подъеме, и именно крупенинский завод в скором времени вообще должен стать крупнейшим мировым производителем этого металла. Тимур внимательно прочитал статью, но ситуация так и не прояснилась. Деловые газеты, опасаясь судебных исков, перестали проводить собственные расследования и предпочитали перепечатывать пресс-релизы корпораций, в лучшем случае исправляя орфографические и стилистические ошибки. Этот материал не был исключением. Автор на разные лады повторял, что с целью оптимизации портфеля совет директоров принял решение о продаже завода. Это позволит сосредоточиться на других, прорывных проектах. Сумма сделки тоже не упомянута.

Когда Тимур все-таки дозвонился до своего приятеля из холдинга, тот лишь сухо сообщил, что не может ничего сказать, и что официальная позиция компании изложена в пресс-релизе. Короткие гудки.

Шеф был в бешенстве. После продажи завода не могло быть и речи о том, чтобы акции вернулись хотя бы к прежним ценам. Клиенты, последовавшие совету Тимура, потеряли треть инвестиций, да и сам банк понес ощутимые потери. И Тимур почувствовал, что его начали подозревать в манипулировании рынком. Никто не понимал, как он мог так ошибиться.

С этого момента карьера пошла под откос. Тимур совершал одну ошибку за другой. Его проблема была в том, что он всегда старался сам делать вывод, а не следовать за другими, хотя знал, что многие из его коллег по цеху предпочитают простые решения: не утруждая себя расчетами, они говорили то, что от них хотят услышать.

Тимур так не мог. Вернее, он просто не умел определять, что от него хотят услышать.

Ему казалось, что на рынке возникло что-то такое, о чем Тимур не знает. Этакая аномалия, искажающая информационное поле, но невидимая глазу. Или гигантский невидимый пылесос, высасывающий деньги в неведомую черную дыру.

– Ты, конечно, посчитал, сколько акций холдинга слили в первые дни?

Алексей оживился – разговор явно заинтересовал его не на шутку.

– Конечно. У меня получилось что-то около полумиллиарда долларов.

– Ого! А за завод сколько заплатили, не выяснил?

Первоначально информация о сделке не разглашалась, но так как акции холдинга продавались на бирже, компания обязана была публиковать отчетность. И вот, спустя три месяца после обвала, Тимур наконец получил квартальный отчет. Открыл файл и оцепенел. Документ ни в малейшей степени не походил на обычные материалы Крупенина, которые отличались ясностью и четкостью. Вместо обычных пятнадцати страниц перед Тимуром был 500-страничный том, изобиловавший таблицами, сносками, ссылками на приложения. Тимур проработал с ним без малого сутки. Ему казалось, что если прерваться, то нить повествования этого путаного документа прервется и ему придется делать все заново. На улице уже рассвело, когда Тимур очередной раз перепроверил вычисления. По всему выходило, что за завод заплачено около 600 миллионов. Маловато, конечно, но все равно на сделку под давлением не похоже. Поначалу у Тимура было подозрение, что завод у Крупенина отняли какие-нибудь «силовики», тем более, что покупателя так и не назвали: хотя «отжимать» активы у публичных компаний не принято, но и исключать нельзя. Однако по документам получалось, что за завод заплатили, и немало.

– Ну, правильно, – перебил Алексей. – Смотри, они сначала продают акции, получают деньги, а потом покупают завод.

– Я тоже так подумал, но зачем это делать, если у тебя уже есть акции? Зачем продавать их с потерями, чтобы потом купить завод, который по сути и так принадлежит тебе?