Корпорация Семаргл

– Довериться мне, – я зевнул и посмотрел на часы. – Итак, шкет, тебе задача. Разбуди меня в восемь вечера, если сам не проснусь. Никого не впускай, сваргань какой-нибудь ужин. Пока все.

Витя кивнул, а я нырнул в постель и спокойно заснул. Думал, что мне будет что-то жуткое сниться, но ошибся. Сны были странными и бестолковыми, но не более, чем обычно. Я даже ни на кого не нападал, мне этого и в жизни хватало.

Разбудил меня не шкет по имени Витя. Разбудил меня телефон. Я с трудом открыл глаза, разглядывая красно-белую заставку, и тихо ненавидел все происходящее. У меня до восьми еще полтора часа. Я же убивать людей хочу, если не высплюсь.

С трудом сдержавшись, чтобы не треснуть телефоном об стенку, я зашел в приложение. И какое-то время разглядывал оповещение.

У меня отпуск. Я могу целых две недели ничего не делать, проходить мимо жаждущих спасения и вообще, хоть чем заниматься.

Я могу прямо сейчас уйти и оставить этого самого Витьку одного.

Я рассмеялся. Какого фига я вообще ввязался в это? Не потому, что добрый. Если я добрый, то хулиганы вообще святые. А где вы видели святого хулигана? Это ересь.

Как и моя доброта тоже.

Я начал надевать кроссовки, зашнуровывая их лихорадочно. Подцепил куртку и направился к дверям. Даже извиняться не буду. Пусть он… пусть этот мой порыв станет слепым пятном в моей биографии, я же не бюро неотложной доброй помощи.

Да и всего один раз дал слабину.

Я пошел дальше и столкнулся с Витей. Он прижал к груди тарелку с бутербродами и неумело приготовленной яичницей. Горелая корка, сбившийся набок желток, разодранный белок, уже не такой белый, как нужно бы. И тишина…

Он не спросил, он смотрел. И я представлял, как вот этого несуразного шкета затянет под кровать. А он даже позвать на помощь не сможет. Да и некого будет. Как и мне когда-то было некого.

Потому что я был один.

И я сунул руки в карманы.

– Пойду минералку куплю, – проворчал я, – чаи я не горазд гонять.

– А… у меня есть, – Витя с шумом выдохнул, кажется даже задрожав ресницами. Он это… надеюсь, не сырость собирается разводить? Я стянул куртку и хмыкнул.

– Что ж ты раньше не сказал, Витя? Давай сюда минералку с ужином.

И пошел в ванную мыть руки. Уши у меня почему-то горели. Я старался не смотреть на себя в зеркало. Словно мое отражение могло вылезти и застыдить. Хотя, кто его знает, может быть, и могло. Но лучше не надо. Я все же… все же чуть не совершил большую ошибку. Сердито пнул стенку, отряхнул влажные руки. И вернулся к своему ужину.

– Молодец, шкет, – я потрепал его по плечу, – далеко пойдешь. Уже готовить научился. Еще бы тебе под кроватью прибраться.

– Я туда не полезу! – чуть ли не истерично прошептал он. Нет, так нет. Я не могу его заставить. То есть, могу, разумеется. Только какой в этом смысл. Витя должен сам понять, что лучше там не держать ничего лишнего. Только тапки и ночной горшок. И то не обязательно, чтобы они там были.

Гантели еще.

За окном стремительно темнело. Ночь, черная, непроглядная, рухнула так, что заныло в зубах. И под кроватью начало тихо шуршать. Я поднялся из-за стола и вернулся в комнату. Внимательно посмотрел на кровать. Сойду я за ребенка? Или придется здесь Витю закрывать, чтобы оно вылезло. У парня, конечно, будет шок. Но лучше сейчас один раз рискнуть.

На миг блеснули красные огоньки.

Шуршание.

Я присел на корточки, пытаясь разглядеть, что же там такое шуршало. Что-то, чего я детстве очень сильно боялся. Оно ни разу не вылезло. Но исправно оставляло то смятые фантики, то раскиданные листы бумаги. Один раз оно порвало мою тетрадку с домашним сочинением.

И аккуратным веером разложило клочки рядом с кроватью.

Клянусь, после того случая я научился держать место под кроватью в идеальном порядке. И оно больше никогда не возвращалось ко мне. Даже во снах.

– Влад, – Витя присел рядом и схватил меня за руку, – что это?

– Пытаюсь понять. Если это бука, то он не сильно опасен. Достаточно включить свет, и он испугается.

– А если нет?

– Если нет, то оно тебя съест. Рано или поздно. – задумчиво отозвался я, ухмыльнувшись. И подобрался к кровати.

Витя отцепился от моей руки. Боится, прекрасно. Пусть боится, бабайка на страх хорошо реагирует. Как и на мусор.

– Значит так, Витя, возьми мой рюкзак и найди баллончик. Понял?

– Да, кэп, – он попятился.

Мой рюкзак валяется на столе, Витя легко до него доберется. А потом, главное, чтобы он кинул мне баллончик. Я его уж поймаю.

Распластавшись на полу, я разглядывал подкроватного монстра. Огромное, такое не должно было поместиться там. Круглое, с двумя алыми глазами и длинным языком. Очень длинным.

Язык выстрелил в меня и обвился вокруг ноги, медленно затягивая под кровать. Я развернулся, лягнув второй ногой. Попал по чему-то мягкому и даже пушистому. Это что-то отпустило меня.

Вытащив обслюнявленную ногу, я рывком перевернулся и сел.

Дыхание сбилось, в горле пересохло. И захотелось минералки. Смерть, как захотелось. Но.