Корпорация «USSR». Часть 3: Революция (СИ)

В глазах Спеца загорелся огонёк надежды… Он, даже начал улыбаться.

— Ты меня опять неправильно понял, Саша… Все мы — рано или поздно умрём, ещё ни один человек рождённый женщиной не стал бессмертным. Однако, раз мы с тобой дожили до таких лет — для нас ДОЛЖЕН(!!!) быть более важен, не сам факт смерти… А, то — что будут говорить о нас после неё.

«Огонёк» погас… Глаза Спеца тлели, как угли в погасающем костре, покрываясь похоронным пеплом отчаяния…

— Так, значит…

— Если, тебя застрелят при «задержании» — то, твой труп сожгут в крематории а, прах выбросят как мусор в канализацию — чтоб, духом твоим на Русской Земле не воняло! Но, это всё — «цветочки». В истории, на веки вечные, ты будешь неразрывно связан с «Демоном Революции». Во всех исторических работах очкариков-ботаников, во всех учебниках истории, во всех похабных статейках малограмотных продажных журналюг, ты будешь троцкистом — изменником, предателем, военным преступником и кровавым маньяком! Тебе припомнят всё — всех «дохлых кошек» на тебя повесят… И, Печору и, «Викжель» и, Финляндию и, Крым и Смоленск… Про Польшу, я уже промолчу!

Спец, с хрустом сжал кулак и ударил по столу так, что на потолке подпрыгнула тяжёлая люстра:

— Кто бы сомневался, что так будет! Зная, «наши» девяностые… И тебя, Шеф!

Я, не обращая внимание, продолжил:

— …А, если ты — САМ(!!!), — я подбородком «маякнул» на лежащий на столе пистолет, — тебя похоронят… Если, не в Кремлёвской стене — то, на Старом Кладбище в Солнечногорске. Рядом со ВСЕМИ!!! И, главное — ты навсегда останешься в памяти народной, как народный герой — павший жертвою коварных козней врагов. Про тебя будут слагать стихи и песни, писать книги, снимать фильмы… Твоим именем будут называть улицы, корабли… Может быть, даже — целые города!

Минуты тишины…

— Ты, что выбираешь, Саша?

Спец, взял в руки «ТТ» и, как бы примериваясь, приставил его к виску:

— Спрашиваешь!

Потом:

— Скажи напоследок, Шеф… Как на духу… Клянусь, это никак не повлияет на…,- он задумчиво крутил пистолетом возле уха, — это ты всё задумал очень давно? С самого начала? Из-за той дурацкой истории с видеокамерами? Из-за той, такой нелепой смерти Андрея?

Я ответил без всякой фальши:

— Нет, Саша… Насчёт Троцкого я задумал «с самого начала», а с тобой чисто случайно получилось. Если б, мы не проспали заговор «левых» — он бы выше наркома иностранных дел не поднялся и, его бы «взяли» — за кой-какие «шашни» со своим американским дядюшкой. Считай это «несчастным случаем» — ты оказался в недобром месте, в недобрый час…

Спец, тоже брал когда-то уроки у Мозгаклюя:

— Вроде, не врёшь… Ладно, давай прощаться. Или, «это» сделать при тебе?

Он криво усмехнулся и, передёрнув затвор, приставив ствол к виску — сделав вид, что нажимает спусковой крючок.

— Погоди, Саша…

— Что, такое? — Спец, слегка пренебрежительно усмехнулся, — боишься вида крови или вышибленных человеческих мозгов?!

— Да, нет…,- я раскрыл принесённый с собой кейс, — сделай напоследок доброе дело, а? Послужи в последний раз Отечеству!

— Что, такое?!

Я положил перед ним печатный текст:

— Помоги эту гниду «упаковать» конкретно! Чтоб, на суде не вывернулся…

— Что, это?

— Твоя посмертная записка. Где ты уличаешь Троцкого и весь его кодляк. Типа, заблуждался — но, в последний момент прозрел и обличаю… Перепиши своей рукой, а «черновик» сожги в камине.

— Слушаюсь, Шеф…

Вид у Спеца был до того ошарашенным, что я б рассмеялся. Если б, это было на экране — а, не наяву.

— Это ещё не всё…,- я, деловито достал несколько тоненьких папочек, — а, это вот положи в свой сейф. Закрой его, а ключ… Спрячь куда-нибудь — чтоб, не нашли у тебя. Хм… Гкхм… На «теле». Типа, долго они там лежат — давно положил.

Спец молчал…

— Если, ты это сделаешь, Саня, Троцкий — уж точно, от «высшей меры социальной защиты» не отвертится! Ну и, иже с ним.

— …

— Сталин, вычистив правительство, партию и армию, возьмёт в руки всю полноту власти уже сейчас и, в конце тридцатых, устраивать «репрессии» ему будет незачем.

— …

— Значит, к сорок первому, будут готовы кадры из тех, кто в Продолженную Войну — ротами, батальонами и полками командовал!

— …

— Значит, Великая Отечественная Война пойдёт по какому-то другому сценарию!

— …

— Значит… Что молчишь, Саня? Ты меня слышишь?

— Слышу, Шеф…,- глухо ответил тот.

Придя в себя Спец, как-то по-детски — очень восторженно-восхищённо, воскликнул:

— Какой же ты всё-таки редкопакостный подонок, Шеф!

— Я знаю… Прощаться будем?

— Иди, отсюда — пока я в тебя не плюнул!

Я, пожал плечами:

— Как хочешь… Тогда я пошёл, а ты… Долго, с этим «делом» не тяни.

Уже выходя, я обернулся и, в последний раз, посмотрел на него — на живого:

— Времени у тебя — до двух часов ночи.

Вслед мне полетел какой-то предмет со стола — но, Спец, явно был не в форме и, не попал…

Выйдя из особнячка, я приостановился у стоящего у входа «Каймана» с тонированными стёклами — писк последней автомобильной моды и, негромко сказал в приоткрывшееся окошко:

— Если, ничего не услышите — ровно в два начинайте.

И, «ковыляя» на полусогнутых, пошёл вдоль улицы туда, где меня ждал мой личный автомобиль…