Корпулентные достоинства, или Знатный переполох. Дилогия (СИ)

— Евдокия Поликарповна, — немного коверкая произношение, однако без особых ошибок, проговорил граф Рассел после того, как успел рассыпаться в целом ворохе комплиментов, — можно я буду звать вас просто по имени? Дело в том, что у нас в Англии не принято обращаться друг к другу по имени отчеству.

— А может вы мне сразу предложение руки и сердца сделаете? А то у нас по имени принято, — я особенно выделила слово «принято», — обращаться либо к друзьям, либо к жениху. Но так, как вы мне не друг… — И я мило хлопая ресничками посмотрела ему в глаза.

К чести графа, его ошарашенное лицо довольно быстро вернуло себе прежнее выражение.

— Но я очень хочу стать вашим другом! — поспешил заверить меня он.

Все-таки мужчины во всех мирах одинаковы, и для них нет ничего страшнее, чем даже гипотетически навесить на себя ярмо женитьбы. До определенного момента, конечно. А потому шутки в этом направлении почти всегда достигали цели.

— Вот, когда станете, тогда и поговорим. — все также мило улыбаясь, ответила я ему.

Он немного помолчал, изучающе на меня глядя, и спросил:

— Я вас чем-то успел обидеть?

— Ну, что вы? — вполне искренне удивилась я. — Я просто предпочитаю быть логичной в своих поступках.

— Женщина и логика… звучит как-то странно.

«Оу, неужели на столько не привык к отпору даже в мелочах, что обиделся?»

— Хорошо… — я немного сузила глаза. — Женщина и ее желание звучит лучше?

— Неплохо. — теперь уже точно также чуть сузил глаза он и проговорил, как-то странно растягивая слова. — Но женщина, мужчина и ИХ желание звучит ГОРАЗДО лучше.

А вот это уже хамство!

— А мне больше нравится, как звучит фраза «расцарапанная физиономия графа Рассела», но она слишком хорошо сочетается с термином «дипломатический скандал», а потому, думаю, будет лучше, если вы сейчас же вернете меня туда, откуда взяли.

К моему великому удивлению, этот паяц сначала застыл, а потом… расхохотался! Даже не смущаясь того, что мы кружили где-то в центре зала. Тогда и я не стала себе отказывать в желании оттоптать ему ноги. Благо опыт уже был. На это он с силой на мгновение прижал меня к себе и произнес почти на самое ухо:

— А вы довольно неуклюжи.

— А у вас очень плохо со слухом. Я, кажется, попросила вас вернуть меня туда, откуда взяли.

— Конечно, как я могу отказать женщине в ее желании. — с каким-то стальным блеском в глазах произнес он и правда закружив меня к тому месту, где мы совсем недавно стояли. — Надеюсь, сегодняшнее недоразумение не станет причиной нашей ссоры. Поверьте, я не хотел вас обидеть. — И склонился, чтобы поцеловать мне руку.

Я же выхватила ее прямо у него из-под носа, и с мягкой улыбкой на устах ответила:

— Не надейтесь.

На что он хмыкнул, но ничего ответить не успел, так как к нам подошел другой молодой человек, который тут же предложил мне бокал шампанского, а потому ему ничего не оставалось, как откланяться.

«Вот же ж, гусь аглицкий! — подумала я, отпивая глоточек. Возмущение в груди так и клокотало. — В первую же встречу намекать молодой незамужней девице на отношение близкого характера! Для этого нужно иметь немаленький такой воз наглости, и еще тележку в придачу! А ведь пожалуйся я тому же Заславскому и дуэли не избежать! Только мне такой радости не надо! А может, он этого и добивался? Хотя нет, вряд ли… Тогда бы он при нем начал меня оскорблять. Скорее всего, подобный поворот беседы и для него стал неожиданностью. Но каков же ж гад, а?»

В этот момент танец закончился и другой аглицкий гусь подвел ко мне Лидию, которая вполне благосклонно ему улыбалась. Однако, я знала ее уже очень неплохо, а потому видела, что под маской приветливой улыбки скрывалось нечто совсем иное.

Граф Вудвилл явно удивился, когда не заметил рядом со мной своего друга, но спрашивать ничего не стал, однако, довольно быстро откланялся.

— И что у вас случилось? — Пряча губы за раскрытым веером, наконец, спросила у меня Лидия.

Я точно также прикрыла свое лицо и ответила, сдерживаясь, чтобы не дать графу более емкое определение используя не совсем цензурную лексику:

— Этот… гусь меня оскорбил!

Брови подруги взлетели вверх.

— Вот так сразу? При первом знакомстве?

— Ага. Он чуть ли не открыто сказал, что не против со мной провести ночь!

— Да ну! — такой удивленной я подругу еще не видела. — Тогда почему он еще жив? То есть, почему ты сразу не залепила ему пощечину?

— И кого бы тогда назвали истеричкой? — Скептически спросила я. — Тем более он же такие милый! — я проследила глазами за графиней Потоцкой, дамой около сорока, которая сейчас с удовольствием смеялась и мило краснела над чем-то, что сказал ей граф Рассел. — Разве такой достойный господин мог сказать нечто подобное? Смотри, сколько на этих двоих устремлено благосклонных взглядов? Да и зачем нам сейчас дипломатический скандал? Думаешь Заславский спустил бы подобное оскорбление? Дуэль была бы неизбежной.

Подруга посмотрела на меня с еще большим изумлением.

— И что? Ты все это вот так сходу продумала?

Я сделала снисходительное выражение лица и, явно пародируя нашу гофмейстрину, ответила: