Корректировщик

У церковников своя система рангов. Низшая ступень — Послушник. Это ученик духовной семинарии, у которого нет доступа к оперативной службе. Дальше — Монах. Основная боевая единица Церкви. Пушечное мясо, можно сказать. Третья ступень — Блюститель. Верхушку иерархической лестницы занимают Кардиналы и Патриархи. Ранги и звания у адептов Равновесия совпадают. Вот такая простенькая система.

А чего ж все колотятся от одного упоминания Церкви, спросите вы? Правда кроется в навыках и своеобразной боевой системе церковников. Стихийными техниками эти ребята не пользуются, зато они в совершенстве освоили артефакторику, всевозможные боевые молитвы и заклинания. Говорят, что руны и прочую тайнопись адепты Равновесия запретили, но сами в бою ничем не брезгуют. В истории описаны столкновения некогда именитых родов с первыми Патриархами. Сейчас от этих фамилий остались разве что легенды да списки предков в государевых архивах. Мощь церковников настолько велика, что вообразить страшно.

Экспедитор и его помощник попали.

— Чего вы хотите, блюститель? — голос Домбровского остался ровным. Хорошая выдержка.

— Взять под стражу еретика, — Иннокентий даже мимолетным взглядом меня не удостоил. — Равновесие нарушено. Мы в своих правах.

— Исключено, — отрезал экспедитор. — Этот одаренный находится под нашей защитой. Мы намерены доставить его в Петербург.

Глаза Иннокентия сузились.

— Ты осмеливаешься бросать вызов святой Церкви? — процедил блюститель. — Отдаешь себе отчет в своих действиях, ничтожество?

Вокруг меня всё бурлит.

Потоки взвеси тянутся к оперативникам Приказа, уплотняются вокруг блюстителя и монаха. Я вижу, что сладкие парочки готовятся к схватке. Это что ж во мне такого, что верные псы императора готовы погибнуть в занюханном Барнауле, но не выпустить добычу из когтей? Да, я пользуюсь четырьмя стихиями, но весьма посредственно. Расти мне еще и расти. Не факт, кстати, что дотянусь хотя бы до мастера в том же воздухе.

— Вы на территории Империума, братья, — хмыкнул Домбровский. — Без поддержки патриархата. Сгинете — никто и не заметит.

Бородачи в сутанах переглянулись.

И атаковали без предупреждения.

Вспышка.

Я даже представить не могу, какие силы задействовали святоши. Текучие силуэты экспедитора и его помощника замерцали, окутались серо-стальным полупрозрачным коконом. Что-то с гудением промчалось через весь двор. Мне кажется, сутаны церковников окутались жидким голубым пламенем. Губы монаха Никона шевельнулись — похоже, он начал читать «боевую молитву».

Идеальный момент для побега.

Пусть рвут друг другу глотки, мне пора.

Зачерпываю побольше эфира, добавляю взвеси и ускоряюсь, одновременно запуская «пространственную раскладку».

Ныряю в дом.

Раздвигаю стены, перекрытия, трубы и другие коммуникации. Разбираю на отдельные компоненты мебель. Перемещаю на верхний этаж пятилетнюю девочку, направлявшуюся в туалет. И насквозь пронизываю собой многометровую толщу трехэтажного здания. Измерения складываются за моей спиной, целостность реала восстанавливается.

Я притормаживаю у кирпичной стены на противоположном краю улицы. Рюкзак — в левой руке.

Больше эфира.

Вторая раскладка погружает меня в подсобку небольшого дискаунтера, торгующего порошками, моющими средствами и прочей хозяйственной мелочевкой. Мой разум трансформирует преграды, разделяет и сворачивает фрагменты действительности. На пределе восприятия, почти не задумываясь.

Миг — и я в тесном переулочке.

Зажат боками старых домов — обшарпанных, заплесневелых, с облупившейся краской.

У раскладки имеются естественные ограничения. Я не умею телепортироваться в общепринятом смысле. Дистанция броска — до ста метров. Препятствия устраняются лишь временно — я прячу их в многомерности. И тут же возвращаю на прежнее место, заштопывая бреши в измерениях. Здорово напоминает способности тварей, с которыми я сражался в прежнем мире. Мы многое у них позаимствовали…

Эфира на раскладку тратится много. Организм работает на износ. Другие техники во время броска я применять не могу — требуется абсолютная концентрация. Есть и другие минусы.

Переулок совсем крохотный. Машина с трудом проедет. Справа — участок, обнесенный сетчатым забором. Штабеля деревянных ящиков и пустых картонных коробок. Тут же — два мусорных контейнера. Слева — дверь, оснащенная камерой и домофоном.

Бежать.

Магию не использую.

Пулей вылетаю из переулка, который на деле представляет собой тупичок. И оказываюсь на оживленной улице с двусторонним движением. Сворачиваю направо и быстрым шагом иду к троллейбусной остановке. Окружающее не сканирую. Мало ли — привлеку корректировщика. А то и святых отцов со своими артефактами…

Я почти не рассчитываю на успех.

Просто разрываю дистанцию.

К остановке подъезжает желтый троллейбус, борта которого усеяны рекламой. Мне почудилось движение на противоположном краю улицы. Не задумываясь, протискиваюсь в салон.

Час пик.

Ну да, время-то обеденное.

Меня зажали со всех сторон, не шевельнуться. Под ребро втыкается локоть старушки-киборга.

— Занял весь проход! — орет очумевшая карга.

Даже кинетику не выставить.

Тут же спалюсь.