Корреспондент Рива Блюм 2 (СИ)

-Прислушивайся внимательно к местным говорам. В Ружанах ты услышишь почти чистую белорусскую речь, изредка приправленную полонизмами. Это речь Понеманья, края, который раньше называли еще Черной Русью. В Пружанах, находящихся всего в полусотне километров от Ружан, речь совсем другая, более мягкая, с первого впечатления похожая на украинскую. И если ружанцы по говору без сомнений относят себя к белорусам, то коренные жители Пружан и окрестностей иногда сами затрудняются дать себе языковое определение.- с увлечением, с восторженностью в голосе и в интонациях, рассказывал Сапега своему приятелю-этнографу,- Диалектные различия существуют здесь, очевидно, с давних времен. Ты знаешь, Нильс, неожиданно простое объяснение этого явления дают сами местные жители. Между Ружанами и Пружанами проходит водораздел бассейнов Немана и Припяти. Граница водораздела была означена болотами и дремучим лесом. Лишь в конце прошлого века через эти глухие места была проложена 'царская дорога' - по ней русский императорский двор до сих ездит на охоту в Беловежскую пущу. В глубокой древности эти места могли стать естественной преградой при расселении славянских племен. И если археологи по своим данным затрудняются точно определить границу между дреговичами и волынянами, то языковые и географические явления эту границу подсказывают. Здешние места оставались пограничными долгие времена. В X- XII веках это была западная окраина Киевской Руси, с XIII по XVIII век - та же окраина, только Великого княжества Литовского, затем - снова России, только уже царской.

-Видимо, недаром в конце XVI века канцлер Великого княжества Литовского Лев Сапега, один из крупнейших и образованнейших магнатов, именно Ружаны выбрал местом своей резиденции?

-Говорят, что на краю всегда и земли хуже, и опасность ближе, но что обычно здесь поселяются люди стойкие, крепкие. Очевидно, такими и были ружанцы, если смогли, несмотря на близость посторонних влияний, сохранить в чистоте родной язык. Льву Сапеге, как редактору свода законов на белорусском языке (так называемого Статута Литовского), должна была льстить приверженность местных жителей к родному языку в условиях, когда после Люблинской унии 1569 года особенно усилилось польское влияние на древнебелорусскую культуру.

-Позволь возразить тебе, мой друг?- сказал Нильс Болей.- Я бы не стал идеализировать образ Льва Сапеги как рьяного защитника интересов белорусского народа. Скорее польского. Уже сам факт устройства им собственной резиденции в Ружанах свидетельствует о его стремлении быть поближе к Польше, о признании главенства Варшавы над Вильней. Кажется, в 1623 году, тот же Сапега, если не ошибаюсь, возглавил судебную расправу над жителями Витебска, восставшими против униатского засилия. А то, что Сапега был инициатором издания Статута на белорусском языке и еще до событий 1623 года предостерегал витебских униатских правителей от излишне усердной борьбы с православием, говорит лишь о дальновидности умного политика, который понимал, что такое для народа насильственная и внезапная утрата собственной культуры.

-А я и спорить с тобою не буду,- ответил Сапега,- Может, ты и прав.

-Скажи, Евстафий, почему твой отец живет в России, а не в Польше? -поинтересовался Нильс Болей.

-Отчего же? Отец живет по-прежнему в Варшаве. В Ружаны он выезжает по традиции, на Святого Сильвестра...На новый год то есть. Русские не препятствуют, чтят родовую и частную собственность. Да и потом, что бы русским не пускать князя Сапегу, ежели он сделал немало для установления относительно добрососедских отношений? Они и Дмовского запросто пускают.

-Президента Дмовского?- уточнил Болей.

-Бывшего президента. Но по-прежнему остающегося Президентом. Может быть, ты и его в Ружанах увидишь. Хотя...,вряд ли...

-Твой отец и президент Дмовский - друзья?- недоверчивым тоном спросил Болей.

-Что ты?! Политические оппоненты и оголтелые спорщики! Но Святого Сильвестра старались всегда отмечать совместным пиршеством. По традиции.

17 января 1934 года.

Россия.

Брест-Литовск - Ружаны.

На привокзальной площади Брест-Литовска Сапегу и его спутника уже встречали - личный шофер старого князя, бывшего министра иностранных дел Польши, Анджей Ласковский.

Перекусывать на вокзале, в ресторане, не стали, сразу отправились в путь. Немного покрутившись по Брест-Литовску, Ласковский вывел сильно исцарапанный, но огромный 'Аустро-Даймлер' на сильно побитое, полузаснеженное Кобринское шоссе и погнал, что было духу. За полтора часа машина проскочила через Кобрин и Пружаны. За Пружанами Ласковский повел машину не торопясь - Болею хотелось рассмотреть дорогу. И наконец, 'Аустро-Даймлер' оказался перед Ружанами.