Коррупция. Очень краткое введение

Многие организации, такие как Всемирный фонд защиты природы, различные благотворительные организации, также занимаются лоббированием для достижения целей, которые большинство людей признало бы абсолютно достойными и оправданными. Подобного рода лоббирование следует отличать от лоббирования, заведомо связанного с преследованием корыстных интересов отдельных лиц или структур.

Более того, если лоббирование финансируется из официальных источников, а не из полученных взяток, и если – это важное дополнение – финансовая отчетность этих источников полностью прозрачна, то было бы совершенно неверным называть его коррупцией. Лоббирование со стороны некоторых видов организаций может казаться нечестным. Те, кто обладает значительными ресурсами, имеют бо

льшие возможности оказывать влияние на тех, кто принимает политические решения (недаром их называют группами влияния), чем обычные избиратели, но это всего лишь еще одно проявление политического неравенства, которое так или иначе существует в большинстве (даже демократических) стран. И проблемы, которые порождают такое неравенство, волнуют исследователей не только коррупции, но и проблем демократии.

Еще одним непростым вопросом является вопрос о том, как лучше финансировать политические партии, а именно, можно ли организовать это финансирование так, чтобы исключить коррупцию? В 1999 году в Германии разразился так называемый Коль-гейт скандал, в ходе которого почетный председатель Христианско-демократического союза (ХДС) Гельмут Коль был обвинен в коррупции. Он незаконным образом получал средства и распределял их в интересах своей партии, будучи Канцлером (то есть премьер-министром) Германии (1982–1998). ХДС была признана виновной в коррупции, и президент нижней палаты парламента приговорил эту партию к штрафу в 50 млн марок (приблизительно 25 млн евро). Хотя штраф впоследствии был отменен, прямым следствием этого скандала стало то, что правила финансирования политических партий в Германии были существенно пересмотрены и стали более прозрачными и менее зависимыми от бизнес-вкладов.

Особенно важное значение данного прецедента заключается не в том, что ведущий западный политик был обвинен в коррупции – Жак Ширак во Франции и Сильвио Берлускони в Италии до этого также обвинялись в коррупции – а в том, что все это произошло в стране, система финансирования политических партий которой считалась одной из лучших в мире.

Коррупция может подорвать конкуренцию на выборах, увеличивая неравенство между политическими партиями и снижая их конкурентоспособность. Электоральные фальсификации и нарушения могут принимать разнообразные формы. Две наиболее известные – подтасовка результатов голосования и покупка голосов избирателей (см. рис. 3). Так, одним из давно известных примеров покупки голосов являются «расточительные выборы» в 1768 году в Нортхэмптоне (Великобритания). Существует бесчисленное множество предполагаемых и доказанных случаев применения обеих этих форм во всех частях света. И как это часто бывает с различными формами коррупции, ни одна из них не стала новым и уникальным явлением для развивающихся стран и стран с переходной экономикой.

Рис. 3. Подтасовка выборов до сих пор очень распространена во многих странах

Разочарование и недовольство избирателей может усилить их желание голосовать за экстремистски настроенных политиков, как правого, так и левого толка, если они обещают искоренить коррупцию. Эмпирические исследования показывают, что такие экстремисты, будучи избранными, как правило, оказываются неэффективными в борьбе с коррупцией[12]. Но в ряде стран тем не менее по-прежнему широко распространено мнение, что у таких политиков есть «волшебное средство» против коррупции.

Обвинения в коррупции, выдвинутые против какой-либо партии или отдельного политика, могут вызвать встречные обвинения. Это, в свою очередь, может привести к нежелательным последствиям для избирательной системы вследствие неудовлетворенности и раздражения избирателей. Одно из них состоит в том, что граждане становятся циничными и отчужденными от политики в целом, пусть даже в пассивной форме. Другое – в том, что они начинают возмущаться, и это возмущение может перерасти в активные протесты, дестабилизирующие систему, к свержению действующего режима или даже к краху всей политической системы.

Так, Фрэнк Вогль в своей книге 2012 года, анализируя так называемую арабскую весну 2011 года, показал, что общественное возмущение коррупцией явилось основным фактором обрушения режимов и систем в Египте и Тунисе.