Коррупция с человеческим лицом

– Да, кавказская кухня, она пресного не терпит. Жгучая, как южные мужчины, – улыбнулся Гуров. – Так, значит, вы покупали те же продукты, как и обычно?

– Да, те же самые.

– А вы не могли бы припомнить, когда в последний раз ходили в магазин? Это, конечно, пустяк на первый взгляд, но иногда подобные мелочи имеют важное значение. Если нужно, допустим, уточнить время какого-то события или еще что-то в этом роде, – сам не очень понимая, что говорит, напускал туману Гуров.

– Да я каждый вечер в магазин ходила, – просто ответила Ирина. – Перед тем как к Андрею идти, всегда заходила, покупала что-нибудь из продуктов. Да, кстати, вот вы про соус упоминали. Как раз накануне произошел забавный случай. Набрала я корзинку, хлеба, масла взяла и вот как раз соус этот. Аджику. Стою, на полках что-то рассматриваю. А все идут, толкаются, задевают мою корзинку. Вечер, народу полно, все с работы идут. И вдруг чувствую, что корзинка как-то слегка потяжелела. Оборачиваюсь, а там какая-то девушка мне точно такую же банку соуса ставит. Тоже не глядя. Сама на полках что-то высматривает, а банку эту автоматически в корзинку опускает и не видит, что в чужую. Окликнула я ее, мне, говорю, вторая не нужна. Посмеялись, конечно.

– Да, забавно, – нахмурив брови, проговорил Лев. – И чем же все закончилось?

– А чем оно могло закончиться? Переложила она банку к себе, да и разошлись мы. Вот и вся история.

Полковник не стал уточнять, какую именно банку переложила в свою корзину «милая девушка». Ту ли именно, которую перед этим так ловко подсунула Ирине, или ту, которая изначально находилась в корзине доверчивой женщины.

Самому ему ответ на этот вопрос был уже известен, а Ирину подобное внимание к деталям могло бы навести на ненужные мысли. Какой смысл усугублять горе бедной женщины? Ведь сделанного уже не поправишь.

– А что вы искали на полках? Я имею в виду, в тот момент, когда к вам в корзину попал чужой продукт?

– Я? – удивленно взглянула Ирина, явно не понимая, зачем нужны такие подробные детали. – Хотела молочного чего-нибудь купить. Ряженку или кефир. Но все было какое-то давнишнее, так что ничего брать не стала. Ограничилась соусом.

«Да, кроме соуса, пожалуй, больше ничего и не требовалось, – угрюмо размышлял Гуров. – «Молочного чего-нибудь». Что и говорить. Полки с молочными продуктами – как раз те самые, где нужно искать банку с кавказской аджикой. Видимо, именно оттуда взяла ее «милая девушка», прежде чем «нечаянно» положить в чужую корзину. Ведь не вытащила же она ее из своей, чтобы переложить специально. Нет-нет, такого и быть не может. Зачем бы ей это могло понадобиться?»

Для того чтобы понять, как было организовано преступление, не нужны были особенно сложные логические построения, и в целом Лев уже довольно ясно представлял себе весь ход процесса.

Но имя постановщика этого спектакля, а также причина, по которой ему понадобилась эта постановка, пока оставались тайной за семью печатями.

– Так, значит, вы купили продукты и, как обычно, пришли, чтобы приготовить Андрею еду? – продолжил он.

– Да.

– В его поведении или настроении вы не заметили чего-то необычного, странного? Волнения или, наоборот, чрезмерной апатии?

– Нет, все было как обычно. Обычное поведение, обычное настроение.

– Вы упоминали, что обвинения, выдвигаемые против него, несправедливы. Он когда-нибудь обсуждал с вами эту тему?

– Нет, практически никогда. Андрей вообще очень мало говорил о работе. Может быть, с адвокатом он обсуждал это подробнее. Вам лучше спросить у него. Заруцкий Павел Егорович. Если хотите, могу дать телефон, – с готовностью предложила Ирина.

– Спасибо. Мне уже дал его координаты Валерий Алексеевич.

– Правда? Вот молодец! И уговорил вас заняться этим делом. Валера просто умница. И такой заботливый. Мы со школы дружим.

– Да, он говорил. Вы сейчас сказали, что Андрей почти не говорил с вами о работе. А был кто-то, с кем он мог обсуждать подробно подобные темы? Друзья или коллеги, с которыми были особо доверительные отношения?

– Не знаю, – задумалась Ирина. – Кажется, из знакомых он ни с кем на подобные темы не распространялся. Вы знаете, ведь эта работа, она довольно специфичная. Много такой информации, которая не предназначена для широкого распространения. Так что насчет работы он больше отмалчивался. Может, с Валерой был откровеннее. Или с коллегами. Не знаю. Я не слышала, чтобы со знакомыми он когда-нибудь обсуждал свои профессиональные дела.

– А с Валерием Алексеевичем они были близкими друзьями?