Председатель Иван Васильевич поднялся и крикнул:
- Спокойствие, Гражданы, спокойствие! Выслушаем товарища, а потом будем обсуждать. Бабы, тихо! А то выведу!
Но шум не утихал, наоборот - еще больше усилился…
И тогда Миша, Генка, Славка и все остальные ребята сделали то, что они обычно делали на школьных собраниях, когда подымался такой же невообразимый шум: они начали хором скандировать:
- Ти-ши-на!.. Ти-ши-на!.. Ти-ши-на!..
Это было ново и неожиданно для собрания. Все замолчали и в недоумении уставились на ребят.
Борис Сергеевич воспользовался общим замешательство, и сказал:
- Ведь у вас есть дети. Они сидят рядом с вами. Вы их любите и заботитесь о них. У них есть пища, постель, над головой крыша, есть ласковая, заботливая материнская рука. Почему же вы так жестоко относитесь к тем, кого война, разруха и голод лишили всего: и крова, и семьи, и отца, и матери? Я спрашиваю: почему вы так жестоки и несправедливы к ним? В чем они провинились перед вами?
Он замолчал, ожидая ответа на свой вопрос.
Но ответом ему было общее молчание. Все избегали взгляда Бориса. Сергеевича. У некоторых женщин даже слезы навернулись на глаза. Но они скрывали эти слезы и делали вид, что сморкаются.
Мальчики торжествовали. Здорово он сказал! Крепко получилось!
- Страна наша бедна, -продолжал Борис Сергеевич.- Но Советская власть делает все, чтобы вернуть детей к жизни, воспитать из них честных тружеников. В этом никто не сумеет нам помешать. Ни те, кто надеется на возвращение помещиков и бережет для них усадьбы, ни те, кто незаконно завладел землей и эксплуатирует крестьян.
Он строго посмотрел в ту сторону, где сидел Ерофеев. И все, кто был в зале, тоже обернулись туда.
- Короче говоря,- заключил Борис Сергеевич, - организация коммуны - дело решенное. Я пришел сюда не для того, чтобы просить вашего согласия, а для того, чтобы нам всем подумать, как мы будем вместе жить и вместе работать. Хотите вы обсуждать этот вопрос - пожалуйста. Не хотите - я могу уйти. Но коммуна будет.
Слова попросил Ерофеев. Он вышел к сцене, снял фуражку, обнажив плешивую голову, и сказал:
- Очень правильно сказал товарищ представитель насчет ребятишек. И мы тоже хотим, чтобы все было по справедливости. Чтобы, значит, и мы никого не обидели, и нам чтобы ни от кого обиды не терпеть. А вот насчет земли товарищ представитель ничего не сказал. А с землей-то как будет - вот вопрос.
- Ни на чью землю коммуна не претендует,- ответил Борис Сергеевич,- коммуне отойдет та земля, которая принадлежит государству и которой незаконно пользуются гражданин Ерофеев и некоторые другие граждане.
- Не я, а все общество пользуется.- Ерофеев широким жестом обвел зал.
Но та самая женщина в платке, которая кричала про коммунаров, тут же возмутилась:
Мы этой земли и не нюхали! Всю заграбастал!
Не обращая на нее внимания, Ерофеев спокойно продолжал:
- Владеем по закону. На то и бумага из губернии есть.
Борис Сергеевич сказал:
- Мы знаем, гражданин Ерофеев, сколько вам стоила эта бумага.
Ерофеев метнул на него настороженный взгляд, потом развел руками:
- Про это нам ничего не известно.
- Значит, сейчас будет известно,- коротко ответил Борис Сергеевич и, обращаясь к залу, предложил: - Граждане, кто еще пользуется этой землей, тех попрошу встать.
Никто не встал. Все молчали. Только один старик вполголоса проговорил:
- Кто же ею пользуется… Известно кто…
Ерофеев неожиданно протянул вперед руки, повернул их ладонями вверх:
- Этими руками земля обработана. Разве я не трудящийся?
Женщина в платке вскочила со своего места:
- Ты этими руками только деньги считаешь!
Председатель Иван Васильевич ладонью постучал по столу:
- Граждане! Довольно пререкаться! Вопрос ясный: быть здесь трудовой коммуне из числа бывших беспризорных товарищей. А то, что некоторые свою шкуру защищают, так это их личное дело. Все трудящееся крестьянство, и которые бедняки и которые середняки, горит способствовать общему делу. А потому просим Бориса Сергеевича доложить, как мыслится работа коммуны. В каком, значит, направлении и какая от нас требуется помощь.
Борис Сергеевич рассказал, чем будут заниматься коммунары, что они будут сеять, какие сады разобьют, какие у них будут мастерские и подсобные предприятия, какую выгоду от этого получит окрестное население.
Его слушали внимательно. Может быть, он и не привлек всех на свою сторону, но большинство чувствовало, что настоящая правда на его стороне.
Глава 61
ОРЕЛ-ЯГНЯТНИК
Собрание кончилось. Уже наступила ночь. Дождь прекратился. Небо очистилось от туч, на нем сверкали мириады звезд. И только когда ребята задевали в темноте деревья и кусты, на них сыпались с веток капли дождя.
Борис Сергеевич и Миша шли позади всех. Впереди, из темноты, доносились крики и ауканье ребят, громкий смех Зины Кругловой, обиженное бормотанье Кита, негодующий голос Бяшки.
- Скажите, Борис Сергеевич, - спросил Миша,- если бы вдруг появился бывший владелец усадьбы, мог бы он помешать коммуне?
Борис Сергеевич засмеялся:
- Как же он помешает? Усадьба конфискована и принадлежит государству.