Кошачьи хлопоты

И я послушно тронулась с места… Вот тогда-то я и врезалась в ограду.

То есть легонечко задела. Это Чарльз сказал, что я ее ободрала, выдернул ручник, выскочил и обежал машину, чтобы самому сесть за руль. На крыло он даже не взглянул. Не решился, сказал он.

Дома я все-таки взглянула. Одна малюсенькая царапинка на бампере. Чарльз согласился, что он без труда ее заполирует, но добавил, что крыло могло в результате выгнуться. И не важно, если этого не случилось, сказал он. Не наезжать на препятствия – вот что главное.

И не в первый раз я усомнилась в возможности конечной победы. И напрасно. Настал день, когда Чарльз признал, что вожу я не так уж плохо. И это как раз кстати, сказал он. Пусть и со знаком, что я начинающий водитель. Как-никак он вывихнул ногу, таская мусор. А строительство почти завершилось, все налаживалось. А к тому же весна обещала быть чудесной – первая весна Шебалу у нас. Я много времени проводила с ней и Сили на склоне, оберегая их от гадюк и вместе с ними наслаждаясь их юностью.

И мы были там в то утро, когда стройке чуть было не пришел конец в буквальном смысле слова. Нижний этаж был практически завершен. Старая ванная убрана, стена снесена, а потолок, пока это происходило, поддерживали мощные стойки. Они оставались там, пока четыре огромные перемычки были установлены и зацементированы, и еще три дня, чтобы цемент схватился как следует. И в это самое утро стойки были убраны, и Генри улыбнулся! Дом таки устоял, сказал он. А я проверила, все ли печные трубы на месте.

Однако на склон я поднялась не для проверки труб. Чуть раньше Чарльз сообщил, что видел, как Сили гнался за мышкой возле ствола. А потом загнал ее на ствол и схватил и унес вниз. Но тут же упустил, а она опять побежала вверх по стволу, а Сили опять полез за ней…

Ну, в детском стишке мышка взбежала на часы, так почему же ей и не взбежать по древесному стволу? И почему бы Сили, нашему силпойнту с акробатическими наклонностями, не залезть на дерево следом за ней? Но чтобы мышка повторила это? Может, у нее там гнездо?

Вот что я исследовала, когда раздался грохот, словно в коттедже обрушилась лестница. Я бросилась туда с одной стороны, Чарльз с другой, и белые как полотно мы вместе очутились в гостиной. Нет, лестница была цела, а Генри не был расплющен в лепешку, как мы опасались. Упала одна из потолочных балок.

Все было крайне просто. Балки, чисто декоративные, поддерживались с обоих концов декоративными же скобами. Генри вместе с частью стены убрал и скобу из-под одного конца балки. Балку он подпер, но подпорку убрал вместе со стойками. И, оставшись без поддержки, балка рухнула. Хотя не сразу. Штукатурка удерживала ее на потолке. Но полчаса назад штукатурка поддалась под ее весом, и она с грохотом упала.

Один конец лежал на кресле, другой на полу. Балка оказалась такой тяжелой, что мы втроем едва могли ее приподнять. Почему же мы не сказали ему, что она не скреплена с балкой перекрытия? – поинтересовался Генри. А потому что мы об этом понятия не имели. Чарльз был в диком ужасе. Все эти годы люди сидели в этом кресле, а балка могла сорваться в любую минуту. Ее поддерживали только дурацкие скобы! Придется ему немедленно этим заняться. Он не успокоится, пока все до единой балки не будут надежно скреплены с балками перекрытия.

Не успокоится так не успокоится, сказал Генри, а вот он чуть было не упокоился. Он шпаклевал и нагнулся, а тут эта штука рухнула всего в дюйме-другом от его задницы. Просто уж и не знаешь, что еще тут может приключиться.

Глава шестнадцатая

Однако не приключилось ровнехонько ничего. Мы вернулись к тихой безмятежности, которой пожертвовали ради расширения коттеджа. Аннабель пасется на склоне, а мимо только что проскакала Джейн Робарт, все еще с видом королевы Елизаветы Первой, милостиво снисходящей до мужичья.

– Выпустила бы ты своего осла, – посоветовал мне на днях Эрн Биггс. – Он бы ее допек.

– Она, – поправила я. – Аннабель. (Эрн по-прежнему все путает.) Собственно говоря, в прошлом году так уже было.

– А? – сказал Эрн. – Что было-то?

Старик Адамс снисходительно его просветил.

Еще перемена, которую принес этот год. Эти двое начали разговаривать. И каждый старается оставить последнее слово за собой, как водится у деревенских жителей. И оба они подковыривают мисс Уэллингтон, которая негодует, но извлекает из этого большое удовольствие. Сейчас она трудится у себя в саду в головном уборе, по ее мнению отвечающем времени года.

– А, лето пришло! – всегда говорит старик Адамс. – Мамаша Уэллингтон нахлобучила свою соломенную шляпищу.

Эрн Биггс буквально подпрыгнул, когда в первый раз увидел ее коническую тулью, украшенную искусственными цветами.

– Чего она на голову напялила? Улей, что ли? – осведомился он.

Старик Адамс поспешил вывести его из заблуждения.

– Вот и видно, какой ты олух, это ж ее шляпа! – загремел он. – Она ее сорок лет носит, не меньше.