Кошачьи проделки

– Может, у нее контузия, – прошептала я Чарльзу. Никогда не видела я столь самоуверенную полевую мышь. Чарльз внимательно изучил ее с близкого расстояния.

– Все с ней в порядке, – сказал он. – Просто ничего не боится.

Ничего не боялась и та мышь, которую я увидела на следующий день поедающей насыпанные для птиц крошки во дворе, возле кизильника. Она беззаботно сидела, повернувшись ко мне спиной, и даже не обернулась, когда я проходила мимо. Это была не та мышь, что мы видели на тропинке. Эта была явно крупнее. Ее, однако, окружала та же аура безмятежности – явное отсутствие страха. Мне стало интересно, не из одного ли они помета.

В тот день мышь возле кизильника была захвачена в плен Шебалу. Я закричала, когда увидела Шебалу крадущейся к ней, но мышь определенно не обратила внимания. Шебалу принесла ее в дом, издавая ужасающие стенания сквозь зубы, как она обыкновенно делает, когда объявляет, что кого-то поймала. Уже одно это обычно пугало большинство мышей до смерти – эти звуки повергают в дрожь даже меня. Но в тот момент, когда она положила мышь на пол, чтобы издать более громкий рев, подзывая Сесса (никогда его нет поблизости, когда он нужен, говорило выражение ее морды), мышь поднялась и, пока Шебу все еще разорялась, быстро утекла в кухню.

Я надеялась, что она пробежит кухню насквозь и выбежит во двор, но вместо этого мышь залезла в буфет. Не потому что была испугана или искала убежище, как мы поняли, когда узнали ее получше. Она была занята тем, что оценивала перспективы. Дело было в октябре. Мышь, которую мы вскоре окрестили Ланцелотом (потому что именно этот звук она производила, грызя Чарльзовы орехи), прожила у нас до следующей весны, сопротивляясь всем нашим попыткам ее выдворить. Порой Ланцелот менял местонахождение своей штаб-квартиры, но мы всегда знали, где он находится. Нам приходилось лишь следить за кошками.

Именно они в первый же день сообщили нам, что он, оказывается, в шкафчике. Они с надеждой разбили перед шкафчиком лагерь. Сесс при этом не имел ни малейшего понятия, зачем они там сидят (он никогда в жизни не видел ни одной мыши), но, подражая Шебалу, старался выглядеть сосредоточенным, хотя его уши все же шевелились время от времени. Я заперла их в гостиной и выгрузила из шкафчика все банки и пакеты. Совершенно точно мышь находилась в дальнем углу. Надев перчатку, я протянула руку – зверек перепрыгнул через нее и скрылся у меня за спиной.

Теперь он был под плитой, если верить Шебалу, которую я принесла, чтобы она сообщила мне, куда он сбежал. «Я Его Вижу», – сказал Сесс, вглядываясь под плиту одним глазом. По-видимому, Ланцелот тоже увидел Сеску. Он пулей вылетел из-под плиты и забрался в другой шкафчик. Впрочем, лишь для того, чтобы проверить, есть ли у него путь отступления. Проделав это, он вернулся обратно под плиту.

Так, циркулируя между плитой и шкафчиком, с мусорным ведром посредине, дающим ему убежище по пути (мы поставили ведро там нарочно, чтобы обеспечить ему защиту от кошек), он и жил, удовлетворенный, несколько дней и вполне мог провести так всю зиму (в том шкафчике были только принадлежности для уборки, а дверцы других я держала крепко закрытыми), если бы не тот факт, что меня начала мучить совесть. Вряд ли это походило на нормальную жизнь для полевой мыши.

Я начала оставлять для него на полу крошки. Каждое утро их не оказывалось на месте. Через пару дней, впрочем, у меня возникла другая мысль. Что он мог пить все это время? Я поставила на пол блюдечко с водой, которое ему определенно пригодилось. Судя по лужице на полу, он либо в него упал, либо купался.

Теперь он был явно счастлив, единственной незадачей было то, что нам приходилось выгонять из кухни кошек, боясь, что они его поймают. Это было трудно: порой я спрашивала себя, уж не проникают ли они через дверь путем телепатии, потому что, будучи уверена, что заперла их по одну сторону, в следующий момент находила их по другую. Но помимо трудностей, это также казалось несправедливым. Сесс, например, обожал кухню. Когда он еще не умел забираться на рабочие поверхности, то все равно любил, сидя в кухне, смаковать запахи и размышлять о том, что ему дадут в следующий раз.

Короче говоря, как-то вечером я проложила дорожку из крошек до крыльца и выставила туда же Ланцелотово блюдечко. То, что он перенес свою штаб-квартиру, подтвердилось на следующее утро, когда кошки направились прямиком к стоявшему в тамбуре холодильнику. «Мышь Под Ним», – сказала Шебалу, тычась носом в его основание. «Ест!» – торжественно проинформировал нас Сесс, тоже просовывая туда свой нос. Ланцелот действительно был там. Он нашел свое Эльдорадо – Чарльзов урожай фундука.