Кошачий фактор

– Да, кстати, новенькая – девочка толковая. Правда еще иногда плачет после разговора с автором.

– Манюня… – чуть повысив голос снова попытался вставить слово редактор.

– Думаю, скоро освоится и перестанет.

– Манюня! – рявкнул Александр Михалыч. – Сядь и помолчи.

– И чего так орать?.. – пробормотала Манюня и плюхнулась на стул, затем увидела мрачные лица за овальным столом и все-таки не стерпела: – А, поняла, астрологи объявили день общей головомойки. Молчу-молчу…

– Манюня, скажи-ка, это ты отправила на сайт стихи про кота-джентльмена?

– Да. Кстати, пришлось над ними попыхтеть. Ритм местами сбивался. А рифмовать «вот» и «помёт» – ну как-то так… Но я привела этот материал в чувства! Так сказать, огранила алмаз.

– А откуда сей алмаз в нашей малахитовой шкатулке взялся?

– Оттуда, откуда все остальные драгоценные камни: редактор отдела поэзии принёс. Вы что, решили, что это я втихаря протащила? Да как можно! Я на себя такую ответственность не возьму.

– Но ведь брала? – напомнил редактор.

– Ну… Было. Признаю. Пару раз. Но давно… Теперь я так не делаю.

– Ну смотри мне, а то разгоню к чертям твой отдел. Компьютер уже и сам прекрасно ошибки находит.

– Ой, да пожалуйста! Только если у вас в слове «предел» вторая и третья буквы местами опечатаются – ваш умный компьютер же не найдёт.

Редактор поджал губы, погрозил Манюне кулаком, затем отправил ее к коллегам смотреть, как Егор медленно потягивает чай из своей кружки-корыта. Затем пригласил в кабинет Ларису Геннадьевну, редактора отдела поэзии.

Лариса Геннадьевна была довольно внушительной дамой – и по своим объемам, и по своим заслугам. Известная поэтесса, преподаватель, организатор конкурсов, общественных обсуждений и открыватель новых имён в отечественной поэзии – всё это про неё.

Женщина вплыла в кабинет, как авианосец, – с ощутимым военным превосходством. Главный редактор даже привстал и вежливым жестом предложил ей место на стуле перед своим столом.

– Здравствуйте, Александр Михайлович, чем могу быть полезна? – пророкотала Лариса Геннадьевна.

– Дело вот в чём. Есть в готовящемся номере один сомнительный материальчик.

– И что за он?

– Про кота-джентльмена, помните такой?

– Конечно, помню. Весьма необычный материал. Я бы сказала, провокационный для нашего издания. Пришлось с ним повозиться, поменять порядок, поработать с лексиконом, предложить немного иное видение – в общем, довести до ума. А что с этим материалом?

– Некоторые сотрудники пытаются меня убедить, что это вы его на сайт предложили поставить.

Лариса Геннадьевна наклонила голову, в некотором театральном недоумении посмотрела на главного редактора.

– Помилуйте, Александр Михайлович. Конечно, не я.

– Ага! – победоносно вскричал редактор и коршуном посмотрел на Манюню.

А Лариса Геннадьевна продолжала:

– Это вы мне прислали этот материал. Я, конечно, немного удивилась, но правило четырех колец было соблюдено. Поэтому я взяла эти стихи в работу.

– Правило четырех колец? – пробормотал ошарашенный редактор.

– Ну да. Если на обложке папки есть минимум четыре кофейных следа от вашей кружки, значит, вы много времени уделили этому материалу, перечитали его минимум три раза и решили пустить на сайт.

Редактор платком вытер пот со лба.

– Вы уверены, что это я вам прислал материал?

– Абсолютно! – Лариса Геннадьевна достала мобильный телефон, набрала чей-то номер и заговорила: – Светочка? Послушай, там у меня в архиве лежит папка серая с рукописью… Не подписана… Ага, правило четырех колец, да… В ней стихи синей шариковой ручкой написаны, там про кота… Принеси в кабинет главного редактора, пожалуйста.

Через минуту в кабинет заскочила помощница Ларисы Геннадьевны, отдала ей папку и мгновенно испарилась.

Поэтесса взяла папку, проверила её содержимое, кивнула сама себе и рассказала:

– Этот материал вы передали мне вместе с остальными, как обычно, в папке-регистраторе с пометкой «В печать», было это… два месяца назад.

Лариса Геннадьевна передала папку главному редактору. Тот дрожащими руками открыл её, полистал бумаги. Затем отложил папку и схватился за голову. На душе у него скребли кошки. Он стал вспоминать, а когда вспомнил, позвонил дочери по мобильному телефону:

– Алло, доченька? Скажи, Лолочка рядом? Да нет, ничего не натворила, просто надо кое-что уточнить. Алло, Лолка? Внученька, привет! Мне очень нужно у тебя кое-что узнать. Помнишь, мама оставляла тебя у нас с бабушкой на выходные? Ага, да, тогда. Когда мы ко мне на работу ездили. Да-да, тогда, когда сигнализация из-за сбоя сработала и нас дяди с автоматами встречали. Вот-вот, ты еще котенка Мурку с собой взяла. Слушай, помнишь, я тебя в кабинете оставлял? Ты там ничего не трогала? Только честно, я ругать не буду… Ага, понятно… Мурка на стол мой запрыгнула… А… Скинула папочки… Понятно. Ну ты, конечно, молодец, что всё собрала. Спасибо тебе. Да, обязательно тебе что-нибудь привезу. Целую…

Совершенно пунцовый редактор закончил разговор. Все молчали.

– Ну, вы поняли, – наконец выдавил Александр Михалыч. – В общем, моя вина. Человеческий фактор.

– Скорее, кошачий, – хмыкнула Манюня.