Кошак

Как и в броне, без брони безопасники сохранили примерное соотношение пропорций. Один был худым, жилистым и подвижным, второй — массивным тяжеловесом, превосходящим меня в ширину. Ещё и выше был на целую голову… Но обоих объединяла настороженная цепкость во взгляде. Противники анализировали, выстраивая для себя предстоящую картину боя. Что ж, бой обещал быть интересным. Думаю, Сайна будет довольна.

— Правила? — бросил тот, что поменьше.

— Без оружия и имплантов. Любые удары в любые места. Побеждаете вы — крутите нас и доставляете обратно. Побеждаю я — тихо лежите здесь до прибытия подкреплений и не отсвечиваете. Устраивает?

— Вполне, — усмехнулся здоровяк. — Только кто гарантирует, что ты опять энергией не начнёшь швыряться?

— Моё слово, — пожал плечами. — Против вашего, что не станете орать на всех волнах, прося поддержки. Итак, слово?

— Слово, — почти в один голос проговорили противники.

— Слово, — коротко кивнул я.

Обошлись без традиционного официоза, как то поклоны или приветственные кличи. Едва слово было дано, тут же сорвались на бой. Охранители предсказуемо попытались сразу воспользоваться собственным численным превосходством. Для этого им нужна была сущая малость — атаковать одновременно с разных сторон, по непересекающимся траекториям. Для чего следовало сначала разойтись в стороны. Этого-то я им сделать и не дал. Успел первым занять стратегически удобную позицию, отгородившись от здоровяка его менее массивным товарищем.

Но тактический успех переменчив, им нужно пользоваться сразу

. Я сорвался в атакующей связке. Два резких удара противник выдержал: один принял на блок, второй прошёл в плечо. Худощавый поморщился, но стерпел, не потеряв в темпе. Более того, он даже попытался ответить. Мелькнула рука, обозначая направление на захват, колено пришло в движение, выходя на исходную для встречного удара… И тут противник резко, словно по чётко отработанной схеме парного взаимодействия, сместился вбок, «выставляя» против меня массивного соратника. Всё, что было до того — было лишь обманным манёвром, чтобы массивный напарник мог лучше сориентироваться. И покуда худой пытался аккуратно сместиться дальше вбок, на меня обрушилась серия ударов здоровяка. В скорости он, конечно, проигрывал товарищу, зато компенсировал этот недостаток эффективностью техники. Его удары были скупыми, короткими, без особого размаха — сила здоровяка позволяла придать им необходимую инерцию «с места». Никакой показной красивости в них не было и в помине, боец не спарринговался, а бил, чтобы убить. И хорошо знал своё дело. Видимо, ребята мне попались из бывших военных. Просто не может быть, чтобы охранителей в колониях учили убивать — не та у них задача.

Все удары прошли в молоко. Я ответил ногами, отбрасывая его на дальнюю дистанцию. Последним пошёл удар с разворотом. Уже вкусивший отнюдь не детскую силу моих ударов здоровяк чуть пригнулся, одновременно ставя блоки для защиты торса. Напрасный труд. В последний момент я резко «ушёл» в нижнюю зону, банально присев на опорной ноге и резко смещая центр тяжести. Удар с разворота изящно перетёк в подсечку. Противник, хромая, откатился назад. А сбоку уже наседал его товарищ.

Дальше всё закрутилось в стремительном калейдоскопе красочных сшибок. Это я добавил в бой элементы республиканской школы и тут же стал походить на петуха, набрасывающегося на своего пернатого соперника… Во все стороны летят перья, раздаётся недовольный клёкот и кудахтанье, и самый агрессивный из пары налетает на второго с разбега, стремясь затоптать и вытолкнуть прочь… Моё мельтешение и постоянные наскоки были внаглую передраны у этих цветастых полуптиц — и передраны отнюдь не мной.

Вот только после отскоков на месте столкновений оставались отнюдь не перья. Кровь. Сильные выверенные удары мозжили носы и губы только так. Мне тоже пару раз прилетело. Противники всё же умудрились скооперироваться и провести слитную атаку, подловив на очередном наскоке. На этом, впрочем, их тактические успехи и закончились. Вскоре упал худой. Его уже давно покачивало от пропущенного в голову, и красочный добивающий довершил начатое. Здоровяка я обрабатывал одними ногами. Лицо, живот, бедро — и после повторить в обратной последовательности. Финальным оказался красочный боковой в грудь. Всё моё тело в этот момент вытянулось, изображая подъёмный кран, стрела которого — нога — вонзилась в тело противника. Безопасника опрокинуло на спину — никакой вес не помог скомпенсировать силу и правильный баланс центра тяжести при ударе.

Обозрев недавнее поле боя, я склонился над худым. Тот был вполне себе жив и даже в сознании. Похлопав парня по плечу, я тихо обронил на прощание:

— Считай, вас принесли в жертву женскому кокетству, боец.

«Эх, Кошак, Кошак, — раздался в коммуникаторе голос Милены, когда я встал, чтобы уйти. Был он каким-то усталым и даже, как мне показалось, сочился укоризной. — Удар у тебя, конечно, красивый вышел… Хорошо с тобой Викера поработала, слов нет… Но знаешь ли ты, милый, что этим ударом выбил мне из обоймы минимум одну кошку?»