Кощеева невеста

И Лис снова помчался, лихорадочно соображая на ходу. Куда же бежать? До конюшен далеко, да и поздно. Где ещё их не найдут?

Три… Четыре…

Ноги сами понесли его к Невестиной башне. Большая часть жизни прошла за её стенами, и в самый суровый час он устремился туда — в единственное место, которое мог назвать своим домом.

Пять… шесть…

Он прошёл сквозь стену. Тяжело дыша, миновал сад. Пнул ногой дверь. На мгновение замер, соображая, что дальше. Сколько там уже насчитала Маржана? А, в любом случае это были уже последние мгновения перед тем, как зазвонит набат.

Он бросился по лестнице — только не вверх, а вниз, в подземные горынычевы угодья. Миновав несколько поворотов, нашёл небольшой грот и, наконец-то сбросив свою тяжёлую ношу, присел на камешек, чтобы отдышаться.

Ему повезло, что Анисья пришла в себя только сейчас, потому что она вдруг заголосила так, что уши заложило.

— Не ори, — скривился Лис. — Никто не услышит. Здесь никого нет. Ну, кроме залётных горынычей, конечно. Впрочем, если ты так хочешь стать змеевым обедом, можешь продолжать вопить…

Предательница вмиг осеклась и затихла. Визгливое эхо потонуло где-то в каменных недрах. В наступившей тишине было слышно, как тяжело дышит пленница. И пахло от неё потом и страхом.

— И что теперь? — хрипло вымолвила она.

Пожав плечами, Лис отстегнул с пояса моток верёвки — в дорогу ведь собирался, знал, что пригодится. Вот, стало быть, и пригодилось.

Пока он связывал Анисью — покрепче, чтобы не вздумала удрать, — та принялась вполголоса ныть и причитать:

— Ой, хороший мой, пошто так поступаешь? Нешто думаешь, я предать вас хотела? Да я бы ни в жисть!

— Лапшу мне на уши не вешай, — огрызнулся Лис. — Не на того напала. Чай, не дурак — знаю, что ты собиралась сделать. И нет тебе за то прощения.

Пленница глянула ему в глаза и, убедившись, что её хитрость раскусили, попробовала зайти с другой стороны:

— Лис?… Так ведь тебя матушка называла? Так вот, Лис, ты меня не вини. Знаю я, что поступила дурно. Дык а что мне оставалось делать? План-то твой, считай, рухнул. Мара эта ещё пришла… Я сразу поняла — не спастись нам. Нешто полчаса — это хорошая фора? Да тьфу — плюнуть и растереть! Помяни моё слово — догонит их Кощей. А догнав, непременно убьёт. Я же хотела сказать ему, что богатырь энтот вместе с дивьим чародеем княгинюшку нашу похитить вздумали. Что не она сама с ними пошла — по голове её тюкнули и силой поволокли. И это ведь почти правда…

— Так ты там до последнего в кустах сидела, что ли? — ахнул Лис.

— Дык надо ж было убедиться, чаво и куда, — Анисья улыбнулась. Тут ему очень захотелось ударить мерзавку, аж кулаки зачесались — размазать бы по лицу эту улыбочку! Но Лис сдержался.

— Врёшь! Себя ты хотела выгородить — только и всего. А мать мою оговорила бы с лёгкостью. Небось, сама в княгини метишь? Надеешься, что сына Кощею родишь?

— А коли и так — что? Это ты заговорщик, а не я, — Анисья дёрнулась, но верёвка держала крепко. — Я, если хочешь знать, всегда Кощею верна была. Не то что твоя дура-мать… А ты — его наследник, надёжа и опора — против отца пошёл! Не мне, а вам должно быть стыдно. Это тебе нет прощения, понимаешь? Не должно сыну супротив батьки козни строить!

— Теперь понятно… — Лис поскрёб подбородок. — Выходит, ты с самого начала была на его стороне? А как же письма? И эта… как там её… Настасья?

— Дык не было никакой Настасьи, — фыркнула Анисья. — Нешто ты думаешь, я правда такая глупая, что за все годы, в Нави проведённые, читать-писать не научилась? Мамка твоя делилась со мной думами, а я их Кощею пересказывала. Думала — отстанет он от неё и на меня обратит взор свой ласковый. Дык, вишь, прогадала: не нравятся ему девицы любящие да покорные, всё строптивых подавай. Эх, жаль, позднёхонько я это поняла…

Тут Лису, конечно, захотелось её и вовсе придушить. Ну или хотя бы приложить лицом о каменный столб — отвести душу.

— Ну и гнида же ты, — он сплюнул наземь. — Все вы только власти и хотите, змеюки!

Ответ Анисьи оказался неожиданным. Гордо вскинув подбородок и сверкнув очами, она выпалила:

— Вот и неправда! Люблю я его! Такого, какой уж есть…

Лис замер, будто бы его огрели плетью.

— Кого любишь? Кощея?! Ты?

В его голове наконец-то сошлись разрозненные части картины.

— Выходит, потеряло проклятие силу? Моя мать ненавидела отца всей душой, а ты его любила. И поэтому появился я…

— Да, Так что и у меня может быть сын, — Анисья с нежностью глянула на свой живот. — И уж поверь, я воспитаю его достойно. Он у меня не будет против папки замышлять. А коли убьёшь вместе со мной своего ещё не рождённого брата — вовеки счастья не видать ни тебе, ни матери твоей, вертихвостке поганой. Обоих прокляну, слышишь?