Кошелек или жизнь? Вы контролируете деньги или деньги контролируют вас

Работа стала главным источником любви, преданности и местом для самовыражения, вытеснив семью, соседей, общественные отношения, церковь и даже друзей. Подумайте, так ли это в вашем конкретном случае. Вспомните, как вы себя чувствуете, когда на вопрос босса «Чем вы заняты?» отвечаете что-то вроде «Делаю то-то и то-то». Наполняет ли это вас гордостью? Или вы испытываете стыд? Не хочется ли вам ответить: «Я всего лишь _____», если вы не оправдываете собственных ожиданий? Чувствуете ли вы свое превосходство? Или, наоборот, ощущаете подчиненное положение? Уходите ли в глухую оборону? Говорите ли правду? Пытаетесь ли придумать какие-либо экзотические определения для «вторжения в мозг», чтобы повысить собственный статус?

Неужели мы дошли до того, чтобы судить о ценности собственной личности по сумме в зарплатной ведомости? По каким критериям мы втайне оцениваем успех бывших одноклассников, обмениваясь рассказами на встречах выпускников? Мы интересуемся, живут ли они полной жизнью, верны ли своим жизненным ценностям? Или предпочитаем задавать вопросы о том, где они работают, какую должность занимают, в каком районе живут, на какой машине ездят и в какой колледж посылают своих детей? Ведь все перечисленное – общепринятые символы успеха.

Наряду с расизмом и сексизмом для нашего общества характерна кастовая система, основанная на способе зарабатывания денег. Мы называем это «джобизм»[19], и он пронизывает наши взаимоотношения на работе, вне работы и даже дома. Иначе отчего бы нам считать жен-домохозяек людьми второго сорта? Или преподавателей людьми с более низким социальным статусом, чем врачи, хотя они куда лучше относятся к вечно бунтующим студентам, чем врачи – к больным и умирающим пациентам?

Высокая цена земной юдоли

Психотерапевт Дуглас Лабьер описал эту «социальную болезнь» в своей книге Modern Madness. Текущий через его офис устойчивый поток истощенных душой и телом «успешных» профессионалов побудил Лабьера обратиться к исследованию ментальных и физических рисков нашей приверженности материальным ценностям. Он обнаружил, что концентрация на деньгах/должностях/успехе в ущерб полноте и смыслу жизни привела к тому, что 60 % из его выборки в несколько сотен пациентов страдали от депрессии, тревожности и прочих связанных с трудовой деятельностью расстройств, включая всеобъемлющий «стресс»[20]

.

Несмотря на то что уже полвека продолжительность рабочей недели официально ограничивается 40 часами, многие профессионалы считают необходимым работать сверхурочно и по выходным, ради того чтобы оставаться на уровне современных требований. Проведенный в 2003 году Национальный опрос The Center for a New American Dream[21] показал, что трое из пяти американцев ощущают чрезвычайно сильный прессинг, в результате чего им приходится работать слишком много[22]. В добавление к этому, исследование 2005 года некоммерческой исследовательской организации Conference Board свидетельствует, что американцы испытывают все большее разочарование в своей работе. Оказалось, что удовлетворение работой повсеместно снижается, причем это характерно для всех сотрудников, независимо от возраста и уровня дохода

[23]. Мы работаем все больше, но при этом получаем все меньше удовольствия от жизни (и вероятно, все меньше времени ею наслаждаемся). Сформировалась национальная болезнь недостаточной успешности в зарабатывании денег.

Чем мы за это платим?

Раз уж нам не удается стать счастливее, можно было бы ожидать по крайней мере, что на нашем банковском счету накапливается приличная сумма денег – традиционный символ успеха. Но и это не так. По сути дела, норма сбережений даже снижается.

В соответствии с данными Министерства торговли США, норма личных сбережений в последние три года в основном колебалась между 0 и 1 %[24]. Для сравнения: более четверти века назад, в 1981 году, американцы сберегали в среднем 10,9 % своих доходов[25].

Мы не только сберегаем меньше, но и наращиваем долги – постоянно наращиваем. В конце 2007 года задолженность потребителей достигла 2,5 триллиона долларов, что в три раза превышало значение этого показателя на конец 1990 года. Это означает, что на каждого потребителя в США – мужчину, женщину и ребенка – приходилось около 8 тысяч долларов долга[26]. Каждые восемь секунд в стране появляется на свет ребенок – и его встречает радостное приветствие: «Эй, привет, а ты должен нам 8 тысяч долларов!», причем эта сумма еще не включает его части национального долга. Вы бы тоже закричали!