Кошелек предателя

Ли Обри сразу же подошел к ним, извинившись перед женщиной средних лет, с которой только что разговаривал. Он на ходу улыбался Аманде и, повернувшись, окинул ее спутника характерным взглядом, словно успел украдкой заглянуть ему в душу и обнаружил там немало для себя приятного.

Прежде, когда все обстояло нормально, Кэмпион уловил бы этот нюанс и, возможно, даже обрадовался, но сегодня вечером ему было не по себе, и он ощутил, как в нем заклокотала ярость.

Ли вел себя обезоруживающе.

— Отлично, — сказал он. — Сейчас должен прийти Энскомб. Не думаю, чтобы вы когда-либо встречались.

Он представил гостей с несколько преувеличенной почтительностью, и четверо человек — мужчина и три женщины — задумчиво уставились на Кэмпиона. Когда Кэмпион поклонился мужчине, ему показалось, будто тот задержал на нем взгляд своих круглых карих глаз под седыми бровями чуть дольше, чем остальные. Он решил, что этот человек с широкой, клинообразной грудью и тощими ногами ему смутно знаком, но женщины не вызвали у него никаких ассоциаций. Одна из них была немолода, черноглаза, с небрежно подстриженными седыми волосами, но она ничего не сказала в ответ и ее интересовала только Аманда.

Ли отвел его в другой конец комнаты, якобы для того, чтобы раздобыть немного шерри.

— Я опасаюсь, что эта публика может удручающе подействовать, — неуверенно пробормотал он. — Но тут ничем не поможешь. Такова муниципальная интеллигенция, мой дорогой. Институт способен решать задачи национального значения, однако он все еще так называемая филантропическая затея Мастеров Бридж. В этих унаследованных должностях есть что-то пугающее.

— Я удивляюсь, почему государство не возьмет его на себя, — заметил Кэмпион и тут же понял, что допустил глупейшую ошибку.

Обри посмотрел на него с недоверчивым изумлением.

— Естественно, оно бы хотело, но Институт принадлежит городу, и в него вложены немалые средства.

— Да, конечно, я забыл, — несмотря на все усилия, последнее слово прозвучало у него чересчур выразительно, и хозяин дома опять озабоченно поглядел на него.

— Мой милый, вы переутомились, — сказал он. — Ради Бога, выпейте. Может быть, предложить вам что-нибудь еще? Не желал бы вам так страшно надоедать, но что мне еще для вас сделать?

В сознании Кэмпиона промелькнуло: «Да, разузнайте, старина, как это я убил полицейского, а пока будете расследовать, выясните заодно, не разбил ли я себе череп», и ему захотелось пронаблюдать, что случится, однако он решил, что это безответственно. Он чувствовал себя полупьяным, но все же достаточно трезвым, чтобы понять — мудрости в его словах не будет.

— Очень мило с вашей стороны, — начал он, — но со мной все в порядке. Я немного устал, но не более того. — Он произнес это опять-таки громче обычного, и хозяин дома невольно отшатнулся, когда слова раздались в молчаливой и холодно-ясной атмосфере.

— Я понимаю, — мягко проговорил Ли, — мне все понятно. Простите меня. О, да, подождите минуту, здесь ваши письма. Я захватил их с собой.

Он достал несколько конвертов из кармана своего просторного смокинга и протянул их Кэмпиону со странно неловкой застенчивостью. Кэмпион взглянул на письма и почувствовал медленно нарастающее удовлетворение. Все они, кроме одного, были переадресованы ему с 17-й Боттл стрит, Пикадилли, и его имя на нескольких конвертах заставило его поверить, что он это он, хотя он прекрасно понимал бессмысленность подобного рода доказательств.

Он взял единственное не переадресованное, а направленное прямо в Институт Бридж письмо и посмотрел на небрежно отпечатанную страницу. Ни один чиновник, имеющий в своем распоряжении секретаря, не отважился бы на такое послание. Обратный адрес был указан просто и без затей.

«Мой офис. Скотланд-Ярд. Вторник».

За этим следовало: