Кошка

Перед своим арестом Матильда начала выпускать на гектографе подпольную газету под названием «Кошка сообщает...» После ее ареста Блайхер продолжил выпуск этого издания, с одной стороны, чтобы никто не заметил исчезновения «Кошки», а с другой — чтобы распространять через листок нужную для него информацию.

— Скажи, Жан, почему ты не показал мне последний номер моей газеты, прежде чем она вышла? Ведь основала-то ее я, и мне лучше знать, что и как делать, чтобы никто из моих людей не почуял неладное.

— Ты не обижайся, дитя, но ведь с тех пор как ты побывала у Анри Койена и выболтала ему все. что только было можно..

— Я так и знала, что ты ответишь что-нибудь в этом роде! Скажи-ка, а что означает последняя радиограмма из Лондона, которую ты опубликовал в газете? Я что-то о ней ничего не слышала...

Она достает «свою» газету из сумочки и громко читает вслух:

— Кошка сообщает: Военное министерство Лондона передало мне 6 февраля 1942 года в 21 час 30 минут радиограмму следующего содержания:

«Нападения на вермахт, подрыв мостов и железнодорожных составов, покушения с использованием взрывчатых веществ и убийства немецких солдат впредь запрещаются.

Этот запрет вводится с учетом интересов и для защиты находящихся в плену у немцев борцов Сопротивления, так как в противном случае вермахт на любое насилие ответит расстрелами заложников.

Доводим до вашего сведения, что под прикрытием движения Сопротивления профессиональными преступниками совершаются многочисленные грабежи и разбойные акты, в результате чего подрывается престиж Сопротивления.

Боевые действия против немцев возобновить с момента высадки союзников. День высадки будет доведен до вас своевременно. Подписано: полковник Реми полковник Бакмастер генерал де Голль».

«Кошка» свертывает листок и говорит с прищуренными глазами:

— Эта мнимая радиограмма от генерала де Голля сфабрикована тобой, Жан. чтобы снять угрозу нападения на вермахт со стороны подпольщиков и французских патриотов!

— Ну и что? Даже если это и так! Ты же сама всегда выступала против насилия и кровопролития.

— Ага, значит, ты признаешься! Ты использовал мое имя, чтобы обвести вокруг пальца все французское Сопротивление и первым узнать о предстоящей высадке союзников на территории Франции — где и когда. Ты и на этот раз сработал хитро и умело...

— Умная кошечка, чего это ты вдруг сердишься? Хорошо, эта радиограмма, действительно, придумана мною с единственной целью не допустить расстрела заложников. Твои земляки, находящиеся в немецких лагерях и тюрьмах, будут тебе благодарны от всей души, если после войны им в руки попадет эта газета и они узнают о моем трюке. Без этой придуманной мною радиограммы большинство из них войны не переживут, так как число нападений на немецких солдат в последнее время резко возросло.

— Большего от тебя услышать я и не хотела. Следовательно, ты выдумал эту так называемую «деголлевскую радиограмму», использовав в своих корыстных целях мое имя. А теперь ты должен признаться и в том, что опять-таки со ссылкой на меня передал в Лондон радиосообщения от второго и одиннадцатого февраля об аресте Филиппона и Галля и перевербовке радиста. И о том, что «Шарнхорст» и «Гнейзенау» будто бы из-за повреждений не могут выйти в море. Вся эта информация высосана тобою из пальца, и ты передал ее, прикрывшись моим именем!

Кошка покраснела от негодования.

Блайхер сохраняет невозмутимость и лишь спрашивает:

— Откуда тебе известно содержание моих радиограмм? Не от твоего ли друга Анри Койена? Выходит, что он, в нарушение своего честного слова, поддерживает связь с англичанами?

— Не от Койена, а от английского офицера секретной службы, который сегодня ночью спрыгнул на парашюте около Парижа специально с целью разобраться с этим безобразием. Когда ты утром ушел из дома, он пригласил меня по телефону прийти к Вомекуру и там подверг допросу не хуже прокурора. Лишь благодаря Создателю я смогла вернуться домой, как говорится, целой и невредимой.

Он, конечно, сразу же заметил, что я не имею ни малейшего представления об обоих радиосообщениях, и мне с большим трудом удалось выкрутиться, сказав, что я в последние дни была больна и всеми вопросами занимался ты. Он хотел бы встретиться с тобой еще сегодня и намерен приехать сюда, опасаясь, что ты можешь туда не пойти. Он считает, что эти сообщения не являются сознательной дезинформацией и что мы оба, я и ты, по своему простодушию попались на удочку немцев, а теперь стыдимся своей глупости, в результате которой Англия получила пощечину. Англичанин может появиться здесь каждую минуту...

— Приедет ли он с Вомекуром? — испуганно спрашивает Блайхер.

— Нет, Вомекур сюда прийти не может, так как эта квартира принадлежит его родственникам, и консьержка хорошо его знает. Так что англичанин будет один.

— Это хорошо, — произносит Блайхер, — тогда я поговорю с этим господином как положено. А теперь мне нужно срочно позвонить по телефону.