Кошка, живущая на крыше

Я повернулась и пошла в комнату, там предусмотрительно встала подальше от дивана, к окну, ему предложила жестом присесть. Посмотрела на соседа, с вызовом развалившегося на диване, на Бусю, радостно прибежавшую к нему здороваться, поморщилась незаметно, когда широкая ладонь ласково огладила собачонку, заставив упасть на спинку и подставить брюшко для чесания. Умилительная картина сбивала с настроя, поэтому я немного растерялась. Затем перехватила внимательный взгляд на своих голых ногах в домашних гольфах с помпонами, и разозлилась.

Смотрит так, словно уже...

Хотя, правильно смотрит!

Потому что уже!

Хватит!

- Витя, я думаю, что нам стоит перестать враждовать, - я начала говорить, стремясь поскорее высказать свою точку зрения, и посылая к черту все основы переговоров, которым меня обучали когда-то. Нафиг. Невозможно выстраивать стратегию, когда на тебя так смотрят. Так голодно и жестко. Словно уже...

- Мы и не враждуем. Какая вражда, о чем ты? - Сосед демонстративно развалился на диване, взгляд его стал насмешливым. И вроде привычный образ засранца, но затаенная боль даже не в глазах, а в еле заметном движении кончика губ, заставила кольнуть сердце, остро и беспощадно. Он врет сейчас, хорохорится. А сам переживает. Очень переживает. И делает все, чтоб это заглушить. И я, поэтому, даже злиться на него не могла за тот кавардак, что он устраивал. Моя вина потому что. Моя. Пусть случайная, неосознанная, но моя.

Он еще ребенок по сути своей, хоть и выглядит сейчас старше меня. Но психика еще ломкая, не устоявшаяся до конца. А я его так жестко. Не специально! Не хотела! Не думала даже! ( ага, еще как думала... то-то на шею его заглядывалась, на руки, на губы... виновна по всем статьям). Как-то нечаянно сдала себя, может взглядом, чуть более долгим, чем надо, может, касанием случайным... А много ли ему в его возрасте надо, чтоб запасть на женщину? Это потом, с годами, такие вот милые мальчики превращаются в прожженных циников и потребителей, причем именно с нашей помощью! А пока что ему мало надо, чтоб почувствовать... То, что он чувствует.

Ладно, все.

Я виновата. Мне и разруливать.

- Витя, я хочу о той... Ситуации поговорить...

- А чего говорить? Мы переспали. Тебе понравилось. Да? - он глянул на меня жестко и остро, - да. Но ты у нас девочка дорогая. Квартира, шмотки... Странно, что машины нет. Но тебе и не надо пока, любовники подвозят?

Нет, я не могу терпеть это хамство!

- Витя, это не твое дело! - да, вот так. Надо быть твердой. - Мы совершили ошибку, сделав то... Что сделали. Я не собиралась с тобой... Встречаться. Пойми, - тут я сама не заметила, как перешла на просительные интонации, - мы разные совершенно. У меня своя устроенная жизнь, я не хочу ничего менять. А тебе надо думать о том, как встать на ноги, развиваться...

- Хватит уже мне тыкать тем, что до твоего уровня не дотягиваю, - внезапно рявкнул он, поднимаясь с дивана и шагая ко мне, - я это и в первый раз уяснил! Но я... Черт! Я думал, что ты не такая! Не как эти  все! И то, что у тебя мужик был... Значит, не все так радужно у вас, раз текла от меня!

- Я не... - я внезапно поняла, что не вывожу разговор, что позорно боюсь разреветься, и отвернулась к окну, утыкаясь в стекло лбом. Пусть уйдет. Пожалуйста, пусть уйдет. Не получается у нас разговора. Никакого.

- Прекрати.

Его голос оказался прямо над ухом моим, очень близко, значительно ближе, чем это было необходимо. Я замерла, сглатывая мучительно и стараясь не показывать своего смятения. И не дрожать. Потому что реакция тела - предателя на  близость соседа была невозможно быстрой и острой.

- Уходи. Пожалуйста.

Эти слова я еле смогла произнести, сжимая руки в кулаки и не поворачивась. Боялась я повернуться, боялась в глаза ему посмотреть, прекрасно понимая, что сразу же сдам себя. Свою реакцию на него. Щеки горели, губы сохли, голова кружилась.

Мама дорогая! Пусть уходит!

Но соседский гад, на то и гад, что , похоже, прекрасно понял, что со мной происходит. Потому что прижался ко мне грудью, наклонил голову, утыкаясь в шею за ухом и с наслаждением вдыхая запах моей кожи. Меня это движение заставило задрожать, ноги подкосились, и я уперлась руками в холодное стекло окна, чтоб хоть немного прийти в себя. Губы разлеплялись плохо, но я старалась:

- Что ты делаешь? Уходи немедленно... Что ты...

Тут он выдохнул, вороша завитки волос на шее, и от этого простого движения воздуха у меня потемнело в глазах.

- Не могу я уйти, понимаешь? Не могу. Хочу тебя. Все время. Хочу. Тебя. Все. Время.

Он повторял эти слова, прикасаясь к моей коже легко-легко, но каждое такое касание жгло, пробивало огнем до бешено стучащего сердца и оттуда ниже, накапливаясь в паху невозможным возбуждением.