Кошка Зимы

– Варька, да кончай ты психовать! – грохнул он кулачищем в хлипковатую дверь. Не факт, что устоит, начни он колотить всерьез. – Я же правда хочу все всерьез с тобой! Давай по-людски все. Ты мне… тянет меня к тебе, короче.

– А меня от тебя тошнит!

– Брехня! Я, по-твоему, тупой или не понимаю, когда баба… когда ей… открывай! Какого хера мы тут весь подъезд развлекаем.

Господи, а ведь и правда. И до этого наверняка кто-то мог услышать. Ну вот, теперь все будут в курсе, что в дом вселилась шлюха, что дает каждому, кто схватит, прямо на лестничной площадке. Спасибо тебе за это, скотина!

– Убирайся! Катись в ад! Иди к черту! Не подходи никогда! Сдохни вообще, тварь! Ненавижу тебя!

– Чокнутая! – грохнул он еще раз в дверь. – Ты сама разберись, чего хочешь. Сама ведь…

– Нет! С тобой – ни за что! Лучше умереть. Ты меня изнасиловал!

– Варьк, ну ведь неправда это.

– Проваливай!

– Ну и пошла ты! Дура! Я свое получил. И ты тоже. Как готова будешь это признать – дом напротив, квартира восемь. А хорьков своих сюда водить и не пытайся. Будет что и с этим, поняла?

– Да как ты смеешь?!

Но ответом мне были только удалявшиеся шаги.

Я уткнулась лбом в дверь, осознавая, что вся трясусь как от холода. Ноги подгибались, легкие горели, резко затошнило.

Я проковыляла в ванную, радуясь, что хоть брата нет и он не стал свидетелем моего позора, и еще больше, что он снова не пострадал, столкнувшись с этим психованным. Включила воду и провела по бедру пальцами, собирая размазанную там сперму. Уставилась на поблескивающую влагу, кусая губы. Ведь даже не заплачешь теперь. Этот гад Зима же прав. Я ему сдалась, потому что сама этого хотела. Неосознанно. Хотела, чтобы меня зажал и поимел на лестнице отморозок, что недавно избил чуть не до полусмерти моего друга? Что не так с моей головой? Как я могла хотеть этого? Еще и испытать оргазм. Да какой! В животе тянуло от небывалой глубины недавних грубых проникновений, между ног саднило слегка, но при этом по всему телу будто пролегли все еще поющие в отголосках пережитой горькой эйфории струны. Никогда, даже в лучшие чувственные моменты моей жизни, не случалось такого. Нежеланное удовольствие плескалось в теле, как вода в замкнутом сосуде, омывая-облизывая его стенки и все содержимое, и совсем не стремилось утихать.