Кошки-дочери. Кошкам и дочерям, которые не всегда приходят, когда их зовут

– Подождут? – Мой голос взвился дрожащим крещендо. – То есть ты собираешься наплевать на стипендию?

Глаза Лидии моментально покраснели и наполнились слезами. Не помню, когда я в последний раз повышала на нее голос. Может быть, никогда. Но пара слезинок не заставят меня отступить.

– Ты не понимаешь… – пробормотала она. Три слова, которые мечтает услышать каждая мать. – Я должна это сделать.

В каком возрасте люди начинают чувствовать, что они «должны» что-то сделать? Представители прошлых поколений считали себя счастливчиками, если успевали вырастить детей.

– Но зачем подвергать опасности свою жизнь?

– Куча моих друзей работают волонтерами в других странах, – ответила Лидия. В ее спокойном голосе слышалось тщательно подавляемое раздражение, как будто это я, а не она была трудным ребенком.

– Но на Шри-Ланке война! – рявкнула я. – Там бомбы с неба сыплются, все время нападают террористы. Причем в основном на иностранцев! Ты не можешь подождать, пока это закончится? Или выбрать страну, где люди не пытаются убить друг друга?

Лидия посмотрела на меня так, словно я была пациентом медицинского учреждения, нуждающимся в немедленном лечении.

– Ты никуда не поедешь, – подытожила я. – Я запрещаю.

Запрещаю? Это слово прозвучало, словно эхо того, что было сказано несколько десятилетий назад в похожей ситуации, только на другой кухне, где на обоях красовались сотни плетеных корзинок, а по бокам от камина висели маленькие репродукции лондонских картин Хогарта[9]. Тогда мать и дочь точно так же столкнулись друг с другом, но роль невыносимого подростка играла я, а волнения и нотации достались маме. «Тебе еще даже восемнадцати нет, ты совсем ребенок!» Помню, как она злилась на меня, а я смотрела на нее и думала, что стиснутые зубы и выпученные глаза делают ее похожей на женщин с картин Пикассо. Мама использовала злость в качестве вил, чтобы загнать меня в угол. «Я запрещаю тебе выходить замуж!»

Когда это произошло, папы явно не было рядом. Наверное, он задержался на работе или играл с друзьями в шахматы. Мужчинам вообще замечательно удается не высовываться в такие моменты. Мамины запреты только подкрепили мою решимость. Но я ведь не собиралась поехать в зону военного конфликта!

– Билеты уже забронированы и оплачены, – холодно сказала Лидия.

Забронированы и оплачены? То же самое я сказала маме много лет назад незадолго до своего восемнадцатилетия. «Билеты в Великобританию куплены и оплачены. Я полечу на другой конец света, чтобы выйти замуж за мужчину, которого люблю. Избавь меня от своих нотаций».

Глаза дочери потемнели, словно оливковая зелень залила ореховую радужку. Может быть, это была лишь игра света, но в тот момент я впервые заметила, что у Лидии глаза моей матери.

– Я уезжаю через три недели. Спокойной ночи, – добавила она и отправилась наверх.

В кухне воцарилась звенящая тишина; я едва удерживалась от того, чтобы вытащить тарелки из шкафа и расколотить их об стену. А еще от порыва броситься за Лидией, схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы все мысли о поездке на Шри-Ланку вылетели у нее из головы. Но я продолжала сидеть на кухне.

Лидия была настроена решительно. Вряд ли получится ее переубедить. Мы ссорились не в первый раз, и я знала, по какому сценарию будет развиваться конфликт. Возьмем, к примеру, выбор одежды. Если я восторгалась очаровательной юбкой с цветочным рисунком, Лидия требовала купить простую льняную. Чем больше я настаивала, тем сильнее она упорствовала.

Вскоре после рождения дочери один мой друг составил ее гороскоп. Он тогда долго смеялся и говорил, что никогда прежде такого не видел. Лидия была Тельцом, рожденным в год Быка и в час Быка. Тройной заряд бычьего упрямства. Друг сказал, что нам с ней суждено бодаться.

Я полезла в Интернет искать информацию о Шри-Ланке. Не самое лучшее чтение на ночь! «Мы настоятельно советуем вам отложить поездку на Шри-Ланку в свете продолжающихся беспорядков, небезопасной политической обстановки и высокого риска террористических актов. На вас могут напасть в любое время и в любом месте, даже в южной части острова».

Я распечатала две копии и на всякий случай отправила это сообщение Лидии на электронную почту – вдруг она сразу выбросит бумажную версию в мусорное ведро?

Через два часа мы с Филиппом лежали в кровати и буравили взглядами потолок.

– Как думаешь, где она взяла деньги на билет? – наконец спросил он.

– Наверное, попросила у отца. Хотя подожди… Помнишь, мы подарили ей деньги на двадцать первый день рождения?

– Те, на которые она хотела поехать в Китай, но так и не собралась?

– Ну, на Шри-Ланку она на них точно не поедет. Я запрещаю.

– Ты не можешь ей запретить, – вздохнул Филипп. Ох уж этот трезвый голос рассудка! – Лидии больше восемнадцати.

– Я спрячу ее паспорт.

– Вряд ли нам это поможет, – резонно заметил муж.

– Она же там погибнет! – прошипела я, натянула простыню на голову и отвернулась к стене.