Кошки-дочери. Кошкам и дочерям, которые не всегда приходят, когда их зовут

– Мы живем в обществе, одержимом грудью, – настаивал Грег.

«Что за чушь!» – подумала я. А по пути домой остановилась на светофоре и заметила скульптуру, на которую прежде не обращала внимания. Она целиком состояла из бетонных грудей.

На кухонном столе лежал DVD с фильмом о пластике груди. Меня почему-то не слишком тянуло вставлять его в проигрыватель. Судя по всему, на восстановление после этой операции уйдет больше времени, чем на то, чтобы прийти в себя после мастэктомии. И все же, пусть я никогда не была Памелой Андерсон, бегать остаток жизни амазонкой я тоже не собиралась.

DVD я смотрела вместе с мужем – и время от времени не могла удержаться от вскриков. Как эти женщины могут так легко говорить об операции, которая оставила на их теле такие шрамы?

Наверное, стоит вообще отказаться от этой затеи, подумала я. А потом вспомнила рассказ подруги о том, что она почувствовала, проснувшись после операции и увидев пустое место там, где раньше была грудь. Да, с пластикой придется помучиться, зато это поможет избавиться от психологической травмы.

Собрать трех хирургов у одного операционного стола – все равно что пригласить Леди Гагу, Анджелину Джоли и Елизавету II на один благотворительный вечер. Врачи хмурились и шелестели ежедневниками в поисках даты, которая подойдет всем троим. В результате операцию назначили через три недели. Мне казалось, что ждать придется целую вечность.

11

Подготовка

Важно то, что внутри

Через два дня после того, как к нам пришел Нэд, телефон наконец зазвонил. Схватив трубку, я с облегчением услышала голос Лидии, хотя из-за проблем со связью он звучал так, будто она находилась на подводной лодке.

Дочь попросила прощения за то, что долго не звонила, и объяснила: на Шри-Ланке сезон дождей, поэтому телефон в монастыре не работает. Несмотря на то что настроение у Лидии было приподнятое, меня неприятно царапнула ощутимая отчужденность в ее голосе.

Как оскорбленный возлюбленный, я не спешила рассказывать о наших новостях и ждала, когда она спросит. Да, я чувствую себя хорошо, хотя и не совсем. После этого мы долго молчали.

Я вспомнила про Нэда. Лидия беспечно ответила, что как-нибудь напишет ему письмо.

На заднем плане пронзительно закричал попугай. Этот монастырь действительно стоит где-то в джунглях! Без особого энтузиазма я спросила Лидию, чем она там занимается.

– Медитирую, – ответила Лидия, а потом рассказала, что монах с помощницами провел для меня церемонию в пещере. И пел особенные молитвы.

Все это, конечно, очень трогательно и даже интересно, но я была не в том настроении.

– То есть они знают, что я больна? – моментально вспыхнула я. – А они не думают, что тебе сейчас следует быть со своей семьей?

Снова молчание.

– Я не знаю, что они думают.

Я хотела понять свою дочь, хотела мыслить здраво, но боль и обида были еще слишком сильны.

– Я болею, а тебя нет рядом, – тихо сказала я.

Пауза.

Пусть она хоть раз скажет… Скажет слово, которое я так хочу услышать. Назовет «мамой».

– Ты меня не любишь? – всхлипнула я, чувствуя себя безумно жалкой.

Тропический попугай снова подал голос. Из-за его криков я с трудом разбирала, что происходит на том конце провода. Лидии надоело со мной разговаривать, она сердится… Или плачет?

– Люблю. Очень люблю, – ответила она после бесконечного молчания.

Связь оборвалась.

Те три недели, что я провела в ожидании операции, телефон звонил еще не раз. Моим здоровьем интересовались Мэри и Джинни из Новой Зеландии, моя учительница по йоге Джули и многие другие. Лидия звонила реже остальных. Либо в монастыре опять были проблемы с телефоном, либо у нее находились более важные дела.

Я пыталась сосредоточиться на чем-то радостном, например на подготовке к свадьбе Роба и Шантель. До великого дня оставалось всего пять месяцев! Они выбрали потрясающее место для церемонии: старый монастырь в маленьком городке Дейлсфорд в полутора часах езды от Мельбурна. Крохотная часовня излучала одухотворенность и романтику. В нескольких шагах от нее располагалась зона для гостей, откуда открывался прекрасный вид на серебристо-зеленые холмы, подпирающие бескрайнее небо. А воздух был напоен свежими нотками эвкалипта.

Жених с невестой уже нашли фотографа и музыкантов и договорились со священником, хотя эта дама никак не могла запомнить их имена. Впрочем, как оказалось, все это было лишь интерлюдией к грандиозному концерту под названием «Современная свадьба».

Я понятия не имела, что на свете существуют огромные магазины, специализирующиеся исключительно на свадебных тортах, пока не обнаружила себя бредущий вдоль рядов кремовых башен в компании Роба и Шантель. Тем, кто считал позолоченные цветы слишком скучными, предлагали страусовые перья и блестки. Роб настаивал на том, что в торте важен не внешний вид, а вкус. Продавец спросил, не хочет ли он попробовать, и, когда жених кивнул, поставил перед ним поднос с чем-то, сильно напоминающим пластиковые кубики.

– Это вообще не торт, – пробормотал Роб, старательно пережевывая свой кусок. – Тут даже настоящих яиц нет. Пошли отсюда.