Кошки не всегда молчат

– Значит, вот-вот. Дома не скачи, ляг полежи. Больше пей воды. Пару дней может быть недомогание – отпросишься в школе. Если будут сильные боли, выпей обезболивающего. В принципе, всё. На, попей водички ещё. – Она протянула Рике стакан.

Заглянул Ларс:

– Дочь, ты как?

– Везите её домой, – скомандовала Илзе. – Женское недомогание, знаете ли.

– Недомогание?

– Эрика скоро станет девушкой, папаша, – разъяснила госпожа Лунд. – В больницу не надо, пусть просто отдохнет.

– Аа, – Ларс взъерошил волосы, ошалело глядя на Рике. – Извините, сразу не понял.

Илзе вышла их проводить.

– Займи себя чем-нибудь, – строго сказала она Рике. – Так легче перетерпишь. Поздняя менструация – как заржавевший кран, сначала может идти туго, но потом пробьёт.

Рике вздохнула.

– Я как раз порисовать хотела, но всё руки не доходили.

– Ну вот, теперь дойдут.

В доме Тур поднял с пола раскрытый фотоальбом. С чёрно-белого фото на него смотрели смеющиеся Морские Псы.

2

– Сколько это ещё будет продолжаться? – шепот Фриты заставил Магрит вздрогнуть.

– Тихо! – прошипела она.

Внизу скрипнула дверь – Гудрун вышла.

Женщины на цыпочках сбежали по лестнице.

Магрит выглянула в щель между листами фанеры, прибитыми к оконной раме. Белая «ауди» Гудрун зафырчала двигателем, и через несколько секунд тронулась от тротуара соседнего пустого дома.

– Что за вопросы? – зло повернулась Магрит к Фрите. Теперь можно было не шептаться. – Вроде всё обговорено. Ты сама хочешь таскать детей к Хозяину?

Фрита молча смотрела на неё.

– Вот и скажи спасибо, что этим занимается старуха, а не ты!

Голос Фриты зазвенел.

– Я так не выдержу!

– Ну, ну, спокойно, – Магрит обняла девушку. Фрита прижалась головой к её груди. – Скоро мы будем свободны. Семнадцатого мая Фауль «выйдет из комы», и у него появится куча других помощниц. Потерпи ещё немного, хорошо?

Фрита вздохнула и сильнее прижалась к Магрит.

– У меня, кстати, родственница погибла в Герресборге, – задумчиво сказала Магрит. – Двоюродная бабка.

– Ее убили? – Фрита посмотрела на начальницу блестящими глазами.

– Да вроде нет. Говорили, повесилась. Тяжело там было.

Магрит переступила ногами и раздраженно пнула лежащий на полу молоток. Звякнули рассыпанные гвозди.

– Валяется тут что попало!

… На следующий день Рике стало получше. Она выкинула очередную напитавшуюся прокладку, мельком представив, как шлёпнула бы её на стол перед мачехой, чтоб испортить ей аппетит. Такая маленькая месть за унижения. Хотя Ирму, пожалуй, так легко не проймёшь. На лоб надо прилеплять.

«Когда женщины стали ангелами» висела теперь в её комнате, и Рике каждый день разглядывала картину, замечая новые мелкие детали. Например, сначала она совсем не обратила внимания на траву, которую Мэй дала лишь намёком, но ведь, если всмотреться – кажется, что вокруг стоящей на коленях над саженцем женщины колышется ровный сине-зелёный ковёр.

Она нашла контакт новой подруги и ткнула кнопку вызова.

– Мэй, привет! Не отвлекаю? Ага. Слушай, подскажи, какие карандаши и фломастеры надо купить для рисования? – Рике с минуту послушала. – Поняла, спасибо. Можно, я сегодня вечером подойду, поучишь меня? А, ты занята в кошачьем приюте? Понятно. Лучше завтра? Отлично! Приду обязательно! Спасибо!

Рике выскочила из своей комнаты на лестницу:

– Улле, собираемся! Мы идем в магазин!

Небольшая лавка писчих принадлежностей и товаров для художников находилась совсем недалеко от их дома, на центральной Хокон-Атлантистен. Дождь перестал уже с вечера, и Рике бодро вышагивала за руку с непривычно активным братом. Улаф порывался то в одну, то в другую сторону. В конце концов Рике дёрнула его за руку.

– Так, братец-кролик-медвежонок! Мы сейчас зайдем в один магазин, а потом я куплю тебе чупик! Идёт? Веди себя хорошо десять минут, и будет вкусняшка!

Брат слегка успокоился.

Рике вошла вместе с ним в лавку. «Перо и Шпага», гордо извещала посетителей надпись на витрине. Шпагами, правда тут не торговали, но перьев было полно, каких хочешь – от обычных ручек до дорогущих «паркеров», а также красок, карандашей, холстов, подрамников и прочих нужных творческим людям вещей. Рике поставила брата рядом со стоящим у входа огромным старинным глобусом, и Улле тут же принялся легонько водить пальцем по контурам материков.

Продавщица в лавке – девушка в рваной коричневой футболке с многочисленными колечками в губах, бровях, носу и ушах окинула Рике тяжёлым из-за мрачного чёрного макияжа взглядом, и лениво выдула пузырь жвачки.

– Здравствуйте, – сказала Рике. Мне… вот, – и она отдала продавщице наскоро набросанный список.

– Привет, – протянула та. – Ага, мм, понятно. Щас… – и она исчезла в подсобке.

Рике побарабанила пальцами по стеклянному прилавку, разглядывая стеллажи с товаром.

– Арне! – раздалось на улице, словно каркнула ворона. – Арне!

Рике оглянулась на брата. Улле в магазине не было. Качнулась входная дверь. Ощущение острой опасности ударило девушку под дых.