Кошкин дом с убийцей

Элик тут же вмешался в разговор:

– Внук у папы всего один! Это мой сын – Галактион. И он из погремушечного возраста давно вырос! Парень паспорт в следующем году получит, а вы ему погремушку!

Приехала полиция с экспертами, которые окончательно установили причину смерти:

– Множественные огнестрельные ранения. Такое впечатление, что в него всадили всю обойму. И никто из вас при этом не слышал выстрелов?

– У нас среди праздничных мероприятий был салют. Вероятно, его грохот и заглушил выстрелы.

– Я почти уверен, что вашего отца убили во время пальбы на улице.

И, обведя взглядом притихших людей, полицейский произнес:

– Вам всем необходимо напрячь память и вспомнить, кто находился вместе с остальными, а кого не было.

– Кого не было, тот и убийца! – радостно воскликнула Виктория. – Как же все просто!

Но когда сели вспоминать, то сразу поняли, что просто не получится. Одни помнили одно, другие другое. Кто тут говорил неправду, сознательно прикрывая преступника, а кто просто по невнимательности путался в показаниях, разобраться так сразу было невозможно. Получалось так, что единственной, чье алиби было подтверждено, оказалась Алиса. Ее брат Элик утверждал, что все время стоял рядом с сестрой, которая никуда ни на минуту не отходила. Также вне подозрения были Витя и его жена, один запускал салюты, другая находилась у него на подхвате.

С остальными дело обстояло заметно хуже. Даже среди соседок возникло разногласие, хотя стояли они одной тесной группой. Но трое вдруг стали утверждать, что четвертой, Глафиры, с ними какое-то время не было. Сама Глафира говорила, что стояла с компанией сослуживцев Георгия Сергеевича, но они почему-то женщину в своем обществе не заметили. Также никакого алиби не было у сожителя Алевтины – Димы. Но он даже не брался говорить, что был на салюте, более того, он утверждал, что был в это время в доме.

– После такой сытной праздничной трапезы меня сморил сон, – улыбался мужичок. – Вот я и проспал все на свете.

Его слова частично подтверждались тем фактом, что самого Дмитрия вскоре после убийства обнаружили спящим в одной из пустующих комнат первого этажа. Нашли его во время поисков орудия убийства по богатырскому храпу, который издавал этот отнюдь не богатырской внешности мужчина. Разбуженный и поднятый на ноги без всякого почтения к его персоне, Дмитрий, тем не менее, выглядел таким ничтожным и миролюбивым, что вопрос с его алиби решили оставить на потом, пока что было достаточно и других подозреваемых.

И на первое место неожиданно выходили Алиса с Эликом, потому что хоть они и подтверждали алиби друг друга, но у остальных были на этот счет сильные сомнения.

– Где вы двое все время стояли? – спросил у брата с сестрой дядя Семен, толстый и добродушный дядька, любитель баньки и рыбалки, один из сослуживцев Георгия Сергеевича. – У дверей в дом? Вот и вранье! Не было вас там. Я это говорю со всей ответственностью, потому что сам заходил в дом.

– И зачем заходили?

– Потому что спохватился, что Георгия давно не видно, и пошел посмотреть, что он там делает. В гостиной его не оказалось, а дальше я искать его не пошел, быстро вернулся к остальным. Но вас, братец с сестричкой, в дверях я не видел.

– Мы там были! А вот что вы в доме делали, это еще большой вопрос. Вы могли до гостиной дойти, а могли и до комнаты папы. До нее всего пара шагов. Потом могли взять наградной пистолет из ящика стола, вы же знали, что оружие лежит там, и выстрелить в папу несколько раз. На все про все много времени не нужно, если действовать быстро и решительно.

Дядя Сеня разинул рот.

– Не ожидал! – воскликнул он. – И за что же мне моего старого товарища убивать?

– У вас же с ним были в свое время разногласия. Это по вине папы вы были вынуждены уйти в отставку раньше времени.

– Вышел, когда полагалось.

– А могли еще послужить. Должность у вас была денежная. Пенсия тоже хорошая, но на пенсии вы здорово проиграли в финансах.

– Что было, то было. Мы уже с Георгием нашу размолвку между собой обсудили. Я сам виноват был, слишком увлекся отдыхом и рыбалкой. На службе бывать почти перестал. Проверка, а меня нигде нет и дозвониться до меня не могут. Я потом уж от других узнал, что Георгий меня до последнего прикрывал. А сначала я и впрямь на него подумал и налетел с упреками. Но когда понял, что он не виноват, сам перед ним первый извинился.

– Извиниться-то извинились, а злобу на отца затаили.

– Да нечего мне было на него злиться. И вообще, если бы я хотел ему чем-то отомстить, то набил бы морду. А вот так исподтишка стрелять в спящего человека… За кого вы меня принимаете? Я же офицер! Да что там! Я советский человек! Я таких вещей просто не понимаю!

Возмущен он был невероятно. Да и не вязался образ весельчака, выпивохи и балагура дяди Сени с личностью хладнокровного убийцы, способного застрелить спящего человека.

– Все равно, – буркнул Элик, – мы с вас подозрений не снимаем!

– А я с вас!

Элик возмутился:

– Как вы смеете!

– А вот и смею! Смею, потому что знаю, что вы с сестрицей за фрукты. Одна полюбовника в дом привела, другой на работе проворовался!