Кошкин дом с убийцей

– Мы дождемся, когда он отвезет картины Нахапетову, и нагрянем уже туда с полицией. Я переговорил с Алексеем, санкцию на обыск в доме этого зарвавшегося олигарха он обещал к вечеру раздобыть.

– Но… Но к чему все эти сложности? Если картины так сильно нужны этому Нахапетову, то не проще ли просто ему позвонить и напрямую договориться с этим человеком об условиях сделки. Мы ему картины, он нам деньги. И никакого криминала, никакой слежки, никакой полиции.

Анатолий Андреевич нахмурился.

– Так не годится!

– Почему?

– Ты не понимаешь, это личное. Этот гад ведет свои дела под прикрытием чиновного зятя так нахально, что уже несколько раз переходил дорогу и мне, и моим товарищам. Нам всем он вот где!

И Анатолий Андреевич красноречиво рубанул рукой по горлу.

– И если появится возможность немножко сбить с него спесь, я буду этому только рад!

Тот факт, что Анатолий Андреевич решил за их счет осуществить акт личной мести, Сашу с Алиской нисколько не смутил. Про участие в деле Нахапетова они узнали только этой ночью. Просто так удачно сложилось, что можно и бутерброд с маслом съесть, и на елку залезть. Ради такого важного дела Анатолий Андреевич был даже согласен рискнуть драгоценными полотнами. Он понимал: чтобы выиграть по-крупному, приходится и на кон поставить не мелочь какую-нибудь.

– Но ничего, если против Нахапетова заведут уголовное дело о скупке краденых предметов искусства, то это все окупит, все мои страхи и все мои риски! Уверен, что украденные у вас раньше три картины тоже находятся в доме у Нахапетова. Близко знающие его люди любезно шепнули мне на ухо, что свою коллекцию он держит на втором этаже дома, там у него оборудовано что-то вроде музея. Вот там он и держит украденные у вас картины!

Это было уже очень похоже на план, который Анатолий Андреевич и принялся воплощать в жизнь со свойственной ему целеустремленностью.

Алиска восхитилась:

– Не человек, а таран! Так папа всегда говорил. Где Толя не пройдет, там лбом прошибет.

Пока Анатолий Андреевич договаривался со следователем об очередной ночной вылазке, Саша с Алиской пытались выйти на прежнюю владелицу картин.

– Анна Дмитриевна жила по соседству с нами, – вспоминала Алиса. – Почти совсем ее не помню. Но у нее дома была масса красивых вещей, мне ее дом всегда казался настоящим дворцом, так внутри было прекрасно. И не так скучно и холодно, как бывает в музеях, а как-то сразу чувствовалось, что всеми этими вещами реально пользуются. На рояле из черного дерева играют, и по клавишам из слоновой кости порхают пальцы хозяйки. И кружевную скатерть не держат под стеклом, а кладут на обеденный стол со столешницей из мореного дуба, а потом обедают, прихлебывая суп из тарелок кузнецовского фарфора, и раскладывают десерт с помощью серебряного ножичка и вилочки. Красота окружала эту женщину со всех сторон. Но откуда она взялась… я не знаю. Наверное, Анна Дмитриевна была княжеских кровей.

Элик оказался информирован лучше сестры:

– Обычных она была кровей, наших, пролетарских. А вся та обстановка, которая тебе казалась такой сказочной, была у нее от ее деда, который служил в Министерстве культуры и занимался музеями и архивами. Думаю, что оттуда он и натаскал эту обстановку, которая тебя так восхищала. Продали они ее с мужем перед отъездом за очень даже неплохие деньги, а вот картины эти никто покупать не хотел, по крайней мере за те деньги, которые предлагали, Анна Дмитриевна продавать не хотела. Вот и принесла к нам, подарила на добрую память. Маме и папе подарила, а Глафире и тетушке Софии продала, но тоже за какие-то символические деньги.

– Как бы ее разыскать?

– А никак. Умерла она.

– Как?

– Обыкновенно, она уж в возрасте была.

– А муж ее?

– Где муж, я понятия не имею. Кажется, тот, с которым она уехала из страны, потом от нее то ли сбежал, то ли тоже умер. А жила она уже с мужем-австралийцем, которым была очень довольна. Но подробности могли знать мама с папой, а я могу сообщить лишь самые общие сведения.

Алиска прошлась по соседкам, но они смогли ей сказать, что Анна Дмитриевна была гордячка, ни с кем из местных кумушек она не зналась, из всех соседей дружила только с родителями Алисы, потому что считала их в какой-то мере культурными людьми и более или менее себе ровней.

– Хотя мы и сами не стали бы с ней общаться, – сообщили кумушки. – Семейка у них была гадская. Дед ее после революции помогал раскулачивать местное население. Усадьба неподалеку была, какой-то помещик там жил, тоже ее всю подчистую вынесли. И все под руководством дедушки нашей Анны Дмитриевны.

– Не удивлюсь, если потом все вещички из дома помещика в дом к Анечке и перекочевали. Не сразу, конечно, дед человек был осторожный. Сперва ценности попрятал, вроде как в запасники музея, потом война, фашисты, полная неразбериха. На фашистов многое можно было свалить, в том числе и исчезновение ценностей. А как жизнь в стране наладилась, борьба с излишествами всякими закончилась, уже сынок, батюшка нашей Анны Дмитриевны, из закромов батиных ценности и достал.