Кошмар в летнем лагере (СИ)

— Нет. Шахматы, — он оторвал взгляд от березок и повернулся ко мне: — Потому что шахматы почти так же круты, как футбол. Это просчет соперника, изучение его ходов, умение надавить на слабую сторону… только все посредством разума. Сидя на стуле, а не бегая по полю. Если бы я не выбрал футбол, определенно пошел бы в шахматисты.

Шахматистом я Вика не представляла. Вообще.

Сказанное прозвучало бы как шутка, не говори он так серьезно. Я хотела об этом пошутить, но Вик вдруг потянулся ко мне, пытаясь… не знаю даже, что сделать. Убрать с лица волосы? От неожиданности я застыла и удивленно моргнула, глядя на него и не понимая, что происходит. Вик же смотрел на меня с улыбкой — той самой, насмешливой.

А потом резко повернулся и махнул кому-то:

— Пашок! Хватит прятаться, мы тебя заметили.

Из-за березок вывернул рыжеволосый паренек, на ходу пряча в шорты мобильный телефон. Он там не просто так прятался, а делал фотографии — это я поняла сразу. Ничего особенного он не заснял — мы с Виком просто болтали, но этот его последний наклон ко мне… Роману хватит и этой малости, чтобы выйти из себя.

Я отложила пачку с чипсами, отряхнула ладонь и встала на ноги.

Посмотрела на Вика сверху вниз и сказала:

— А знаешь, Витя… пожалуй, и я бы поставила на второе место после гимнастики шахматы. И эта глупая фотография — всего лишь никчемная пешка.

— Ты ничего не понимаешь в шахматах, Лана, — он улыбнулся, демонстрируя выпирающий клык. — Пешки важны. Без них не было бы самой игры.

Глава 11

Когда девчонки вернулись с тренировки, я сидела на крыльце нашего домика, опять прокручивая случившееся. Этот Вик… уделал меня уже второй раз! Да как ловко! Пока я думала, что жертва обмана — он, оказалось, что это я сижу в луже. Отвратительное ощущение, вот просто — отвратительное!

Еще эта глупая фотография… наверняка тот рыжий лепрекон сделал ее, когда Вик ко мне наклонился. Издалека вполне сойдет за поцелуй. Мысленно я скривилась — это же надо, так растеряться! Стоило сразу прописать ему меж глаз, чтобы не наклонялся туда, куда не стоит. Тогда и никакой фотографии бы не было.

— Эй! — от мыслей о расправе над Виком меня отвлекла Лерка. — Лана! Ты чего, до сих пор от какао не отошла? Труха отпустила нас купаться, идем с нами. Поплаваешь, станет лучше.

— Что-то сомневаюсь, — буркнула я, но все же переоделась в купальник и присоединилась к остальным.

Озеро, вокруг которого был разбит лагерь, было небольшим, но очень чистым. Вода поражала прозрачной голубизной и приятной телу прохладой — после тренировки окунуться в такую и правда счастье. Правда, лучше именно окунаться, то есть, нырять с мостика, потому как заход через мелкоту не был таким уж приятным. Берег пытались облагородить белым песочком, но дно так и осталось илистым.

Наши домики располагались самым удобным для купания образом — близко к центральному пляжу, который мы считали своим — гимнастическим. Он был большим, с несколькими зонами. Кроме вышеназванного песка лежал еще и деревянный настил, змейкой он тянулся сначала по берегу, а потом превращался в длинный мостик, ведущий на глубину. С него-то мы и прыгали. Ради него на этот пляж приходили в том числе и футболисты с дзюдоистами — так-то рядом с их частями лагеря заходы в озеро тоже имелись, но далеко не такие классные.

В этот раз пляж пустовал. Мы покидали вещи на настил и побежали к воде, кто куда. Я отправилась на край мостика: прыжки в глубину с высоты всегда были моей слабостью. Пожалуй, второе место в своей спортивной таблице я бы отдала вовсе не шахматам, как сообщила Вику (он был прав, в шахматах я не разбиралась), а прыжкам в воду — это тоже захватывающий вид спорта.

Я встала спиной к воде, глубоко вдохнула и винтом[1] нырнула в воду, с головой уйдя на глубину. Вынырнула и забралась обратно на мостик по лестнице. Второй раз я нырнула обычным сальто согнувшись вперед, раскрылась в воздухе и вошла в воду уже солдатиком. Не знаю, почему, но другие девчонки так не прыгали, хотя исполнить сальто и винты для каждой было легкотней. Но они не получали от этого удовольствия, возможно. Всем больше нравилось расплыться по озеру, лечь на воду и отдыхать. А я как будто научилась плавать, только чтобы крутить винты в воду и с головой уходить на глубину. Меня это расслабляло и успокаивало.

В этот раз для успокоения пришлось прыгнуть раз двадцать — только так мне удалось остыть и привести мысли в порядок. К девчонкам на берег я не вернулась, хотя меня звали, желая услышать рассказ о том, как все прошло. Сев на мостике, я смотрела, как на противоположном берегу плавают дзюдоисты, и где-то среди них наверняка был Роман.

Лерка пришла ко мне и села рядом:

— Мир? — спросила она.

— У нас и был мир, Лер, — ответила я.

— Знаю. Просто иногда мне ужасно обидно, что ты такая… скрытная. Ничего не рассказала о вашем плане с Жанной.

— Потому что этого плана не было — я уже объяснила.

— Да, но… все равно ты скрытная.

— Что за глупости? Что я скрывала?!