Кошмар за счет отеля

— Можно и так сказать. Ярцев умер, а его проблемы легли на плечи вдовы. Разумеется, слушание дела перенесено, а может, и вовсе аннулировано, я точно не знаю. Этим вопросом вдова занималась лично. Знаю только, что участки, признанные незаконно присвоенными, пришлось вернуть. Фирма понесла колоссальные убытки. Возможно, дело дойдет до банкротства.

— И поэтому местные власти нисколько не усомнились в версии самоубийства, — подытожил Гуров.

— Вероятно, так, — кивнул Данилин. — Все выглядит вполне логично, на мой взгляд.

— Не могу не согласиться с вами, — произнес Гуров. — Правда, замечу, что порой стройность и логичность событий и их последствий оказываются на деле всего лишь иллюзией правды.

— Любите философию? — улыбнулся Данилин. — Я и сам одно время увлекался. Потом остыл.

— Скажите, Аркадий Ярцев носил печатку? — сменил тему Лев.

— А какое отношение это имеет к проблемам фирмы или к его смерти? — не понял Данилин.

— Не задумывайтесь о глубоких мотивах, просто отвечайте, и все. Вам же будет спокойнее.

— Да, у Ярцева была печатка. Солидный золотой болт на безымянном пальце правой руки. Он носил его вместо обручального кольца, так я думаю.

— Отлично. И последний вопрос: назовите три фамилии людей, наиболее близко общавшихся с Ярцевым.

— Из числа сотрудников?

— Из любого числа.

— Вадим Акиншин, это наш бухгалтер. Они общались семьями, насколько я знаю, — начал перечислять Данилин. — Еще Виктор Степанович, он закупками занимается. Ну, и дядя Ваня, конечно.

— Дядя Ваня — это кто?

— Прораб. Он бригады комплектует, рабочих нанимает. И за порядком следит. Он в фирме самый старый сотрудник. И в плане возраста, и в плане выслуги лет, — объяснил Данилин.

— Где я могу найти этого дядю Ваню?

— Раньше он всегда по участкам ездил, контролировал работу бригад. Сейчас без дела сидит, скорее всего, в плотницком цеху. Улица Мельничная, на самой окраине города.

— Трудно отыскать?

— Нет, совсем легко. Выезжаете на проспект и гоните по прямой до самой окраины. Там на повороте указатель есть. Зеленая табличка с надписью «Лесопилка». Это Ярцев придумал, чтобы поставщики мимо не проскакивали, — объяснил Данилин. — А с остальными здесь в офисе пообщаться можете. Бухгалтер через две двери от моего кабинета. А Виктор Степанович сидит напротив. Таблички на двери нет, только номер. Двадцать два — это он.

— Благодарю за сотрудничество, — пожал Данилину руку Лев.

— Вдове что-то передать? — спросил тот.

— Пока не стоит. Будет необходимость, я сам с ней свяжусь.

От Данилина Гуров отправился к бухгалтеру. Беседа с ним заняла не больше десяти минут. Общаться с полковником он желания не изъявил и на все его вопросы отвечал односложно и уклончиво. Поняв, что пользы от бухгалтера не получит, Гуров перешел в кабинет Виктора Степановича, который, по словам Данилина, занимался закупками. Виктор Степанович был настроен ненамного дружелюбнее бухгалтера, но старательно делал вид, что искренне желает помочь столичному оперу. В версию преднамеренного убийства Виктор Степанович не верил, полагая, что Ярцев совершил акт самоубийства, так как другого способа исправить положение уже не видел. Ездил ли Ярцев в Москву после того, как ему было предъявлено обвинение? Ездил, но к кому и зачем, Виктору Степановичу неизвестно. Знает ли он Преснова Олега Евгеньевича? Что-то смутно припоминается, но так, чтобы наверняка, не скажет. Общался ли с Пресновым покойный? Быть может, когда-то и общался, но опять же, насколько близким было общение, не подскажет. И все в таком духе. Устав выуживать информацию из людей, по мнению Данилина, наиболее близких к Ярцеву, Гуров оставил здание офиса и поехал на лесосклад.

Как и предсказывал Данилин, дядя Ваня оказался там. Плотницкий цех простаивал, все станки стояли без работы, но дядя Ваня без дела не сидел. Он занимался тем, что упорядочивал имеющиеся в наличии стройматериалы. Складывал необрезную доску в штабеля, переносил горбыль подальше от складов, собирал опилки. Визиту Гурова дядя Ваня обрадовался.

— Приятно пообщаться с живым человеком, — весело проговорил он, пожимая ему руку. — Здесь есть сторож, но собеседник из него никудышный. Целыми днями в экран телевизора пялится, слова от него не добьешься.

— Вы здесь безвыездно? — поинтересовался Лев.

— А куда мне идти? Дома сидеть, мух считать? — улыбнулся дядя Ваня. — Я ведь в этой фирме с самого основания тружусь. Семьи нет, детей нет, друзей вот теперь тоже не осталось. А здесь какая-никакая работенка всегда найдется. Работа, она дурака любит. Кто везет, на том и едет. Я к этому привык, маюсь от безделья. Пусть уж лучше без оплаты, да при деле.

— Так вы больше не работаете в фирме? — уточнил Гуров.

— Как не работать? Работаю. Вернее, числюсь. Застройки все заморожены, присматривать не за кем, вот я сюда и подался, — объяснил дядя Ваня. — Слыхал небось горе у нас какое?

— Вы про смерть Ярцева?

— Про нее самую. Был у меня дружок, да весь вышел. В один день две потери: ни друга, ни работы.

— Вы с Аркадием дружили?