Кошмар за счет отеля

— Ладно, я буду осторожнее. И охранников больше расспрашивать не стану. Толку нет — все равно молчат.

— И сразу сообщайте мне, если Волкан поведет себя с вами по-другому или вы заподозрите, что он знает о расследовании.

— Хорошо. Честно говоря, я хочу попробовать еще раз с Катей поговорить, — задумчиво пробормотала Лана.

— Зачем?

— Понимаете, Лев Иванович, не знаю, как это объяснить, есть у меня ощущение, что в ее словах осталась легкая недосказанность.

— Вы полагаете, что она рассказала не все, что знает?

— Вы будете смеяться и, возможно, мне не поверите, но я чувствую, что да! Она довольно сильно боится чего-то. Поторопилась свернуть разговор. И вообще, кажется, пожалела, что разоткровенничалась со мной. Это было ясно по выражению глаз и плотно сомкнутым губам, понимаете, о чем я?

— Конечно. Может, будет лучше, если вы организуете мне встречу с Катериной? — воодушевился Гуров. Он хорошо понимал, что такое сыщицкое чутье, и уже достаточно хорошо знал Лану, чтобы довериться ее интуиции. — Я все-таки владею специальными навыками и, возможно, смогу вызвать девушку на откровенность.

— Нет, Лев Иванович! — уверенно заявила Лана, — Катерина с вами говорить не станет. Даже встречаться не захочет. Не понимаю, чего конкретно она боится, может, угрозы увольнения? Но Катя знает, что вы следователь из Москвы. Лицо, к которому начальство относится с настороженностью, а может даже, за которым наблюдает, значит, разговоры с вами несут потенциальную для нее опасность. А мне Катерина доверяет и не ждет подвоха. Так что уж лучше я сама расспрошу аккуратненько.

— Хорошо. Только не забывайте об осторожности.

— Договорились.

— И еще, Лана, мне будет нужна ваша помощь в одном деле.

— Да, Лев Иванович, я готова. А чем помочь-то?

— Наблюдая за Волканом, я заметил нечто странное. Похоже, управляющий отеля занимается еще какой-то, видимо, незаконной деятельностью.

— Почему вы так подумали? Я никогда ничего подобного не замечала.

— Это потому, что вы стараетесь держаться от Волкана подальше и никогда не вели за ним круглосуточного наблюдения. А я вел. И готов утверждать, что эта деятельность ведется, причем только в ночное время. А вечерами к нему приходят неизвестные люди, ведут разговоры за чашечкой кофе на балконе. Но понятно, что секретничают, лишнего слова не проронят, и все на полутонах, не слышно ничего. А сам Волкан после наступления сумерек выезжает на катере в компании небезызвестного вам Руслана и еще парочки парней. И возвращаются они на берег не с пустыми руками. Сам видел, как выгружали тюки и коробки на так удачно замаскированный склад.

— Лодочный сарай?

— Именно! Мне еще тогда показалось странным, что строение столь тщательно прячут. Но я отбросил сомнения, в конце концов они могли руководствоваться эстетическими соображениями. Но, кроме этого, склад еще и укреплен неплохо. Дверь крепкая и надежная, замки качественные, дорогие. Для чего все это? Обычное оборудование охранять? Пара-тройка комплектов для дайвинга того не стоят. Плюс отсутствие видеокамер на пристани. А они, между прочим, имеются по всей территории курорта, только вот не пишут!

— То есть вы хотите сказать, что нашли объяснение еще одной странности?

— Вот именно! — азартно воскликнул Лев. — А я все думал: система смонтирована, а запись не ведется. Почему?! Ведь это не стоит больших денег и технически совсем несложно. Просто причина вовсе не в экономии средств, Волкан здесь какие-то дела проворачивает!

— Какие именно дела?

— Понятия не имею, — признался Гуров, — может, контрабанда? Акцизы на сигареты и спиртное здесь довольно высоки. Море рядом плюс огромный отель дают и прикрытие, и возможные пути реализации. Очень жаль, что, наблюдая, я не понял ни одного слова из их разговоров. Только вот, — достал он телефон, — небольшой кусок записать успел.

— Попробовать перевести? Давайте! — протянула Лана руку.

Она внимательно прослушала запись несколько раз, прежде чем снова заговорила:

— Тут всего лишь обрывок разговора, поэтому плохо понятно, о чем идет речь. И акцент у собеседника Волкана какой-то странный. Может, он не турок, а курд, например? Или турок, но из другой местности? Я в этом не специалист, разумеется. Но говорят они о «товаре», что прибудет через два дня, в полночь, кажется, то есть уже завтра вечером. Волкан отвечает, что встретит лично и что проблем не будет. Они еще что-то говорят, но тише и совсем неразборчиво. Все-таки вы правы, Лев Иванович, это должно быть что-то важное. Я четко расслышала в самом конце: «гизлемек». Это означает: «прятать».

— «Прятать» в смысле, «хранить»? — уточнил Лев.

— Нет, это будет другой глагол. Вернее, даже два разных: как «сохранять исторические ценности» или «хранить вещь». А они говорят о «схроне», то есть тайнике! И, пожалуй, этот перевод будет самый близкий по смыслу.

— Значит, тайник?

— Лев Иванович, вы же собираетесь за ними проследить?

— Разумеется, собираюсь, — задумчиво пробормотал Гуров. — За ними обязательно нужно понаблюдать, чтобы побольше доказательств собрать. Тем более такой повод сам в руки идет!