Кошмарных снов, любимая

Присмотревшись, Джесс поняла вдруг, что это – Брент. Вновь повзрослевший. С татуировками и окрепший.

Она кинулась к нему с немым криком, прижимая ладони к ледяному стеклу.

Брент держал в руках нож и улыбался ей светло и тепло. Как и раньше. Он сказал ей что-то, но она не услышала, что.

Тогда Брент поднес нож к своей руке, и кончик лезвия с легкостью вспорол кожу ниже локтя, как кусок ветчины. Джесс в панике замотала головой.

– Нет! Нет! Не делай этого! Нет! – лихорадочно кричала она, стуча кулаками по стеклу.

Но Брент не слушал ее – или не слышал, так же как и она его? – и вырезал на руке буквы, одну за другой, не отрывая взгляда от девушки.

«Спаси меня», – вырезал он на собственной коже. Выронил окровавленный нож и сложил пальцы в знаке сердца.

На него нахлынула волна тьмы, скрывая с головой. Она вырвалась из стеклянной клетки и в очередной раз поглотила переставшую сопротивляться Джесс.

Тьма понесла ее вместе с собой, успокаивая и даруя забвение в боли.

Когда тьма внезапно отхлынула, превратившись в пыль, Джесс распахнула глаза, поняв, что находится в своей старой комнате в доме родителей и за окном разгорается день.

Кошмар закончился. Время действия снотворного завершилось.

– Спаси меня, – едва слышно прошептала девушка, вспоминая кровавое послание Брента, и в голову вдруг закралась мысль: а если он жив, но ему нужна ее помощь?

Нет, не может быть.

Десять лет прошло, как он пропал без вести, и если до сих пор не нашли его тело, есть ли надежда, что он еще жив?

Надежда ведь должна умереть последней, верно?

«После меня, – подумала вдруг Джесс. – После меня».

Она поднялась с постели и коснулась рукой волос, поняв, что они заколоты заколкой. Той, что подарила ей Вивьен.

Джесс сняла заколку и положила ее на подрагивающую ладонь. Серебряная лилия с шестью лепестками холодила кожу. Джесс никогда не любила лилии, больше предпочитая розы и орхидеи, но Вивьен сказала, что эта заколка – ручной работы, которую она нашла в лавке старьевщика.

Отказываться от подарка Джесс не стала, но надевала заколку всего лишь раз, и тогда они ужасно поссорились на свидании с Эриком – в первый и в последний раз в жизни. Эрик сказал, не зная, что это подарок, будто бы лилия – символ смерти. А Джесс доказывала, что это символ чистоты и добродетели. Эрик просил снять заколку, Джесс отказывалась, и в итоге они поругались.

Время все расставило на свои места. Эрик оказался прав. Крест из лилий скорбно белел на похоронах Вивьен.

Джесс прикрыла глаза, до боли сжимая заколку. Ноги ее дрожали после сна, который она помнила сейчас до мелочей. Горло пересохло. Вена на шее часто пульсировала, готовая вырваться из-под кожи.

– Я схожу с ума, – прошептала девушка.

Дверь в спальню открылась без стука, и ей почудилось, что на нее смотрят два пылающих алых глаза. От неожиданности и беспричинного дикого страха Джесс вздрогнула и уронила заколку, которая со звоном упала на пол.

Это оказался всего лишь Эрик. Он вошел в спальню, улыбаясь, но едва лишь он увидел девушку, как улыбка сошла с его лица.

– О боже мой! – прижала руки к груди Джесс. – Это ты!

– Это я, – подтвердил Эрик, хмурясь. – Что такое? Опять… сон? – голубые глаза внимательно оглядели фигуру невесты. – Что с тобой происходит?

Он подошел к Джесс и взял за плечи, глядя в ее потерянное лицо.

– Что случилось? Ты сама не своя в последнее время.

– Я… – Джесс отвела глаза и уставилась на заколку. Эрик перехватил ее взгляд. Кажется, ему все стало ясно.

– Из-за Вивьен? – спросил он, вздохнув. – Джесс, девочка моя, прошлое уже не вернуть. Тебе нужно смириться и жить дальше.

Он подобрал заколку и положил ее на туалетный столик, а девушка села на кровать, устало закрыв лицо руками.

– Иногда я думаю, что на месте Вивьен могла оказаться я, – услышал Эрик приглушенный голос невесты. И куда только делась та уверенная в себя стильная девушка из модного журнала? Перед ним сидела отчаявшаяся девчонка в ночной рубашке из желтого хлопка.

– Ну что ты, не говори глупости, – сказал он тихо.

– А иногда думаю, что на ее месте должна была оказаться я, – глухо закончила Джесс.

Эрик едва слышно выдохнул и опустился на кровать рядом с девушкой.

– Это говоришь не ты, – он обнял ее и прижал к своему плечу. – Это говорит твоя депрессия.

– А потом он убил еще кого-то, верно? – продолжала Джесс. – Неподалеку от больницы, в которую я попала после аварии. А если я стану следующей?

– Ты выдумываешь, Джесс. Это просто навязчивые страхи. Я знаю неплохого психотерапевта, – мягко сказал Эрик. – Может быть, мы съездим к нему?

Джесс пожала плечами.

– Ты не должна раскисать из-за Вивьен, милая, – продолжал он, успокаивающе ее поглаживая. – Она бы этого не хотела.

Он говорил слова утешения, гладил ее по волосам, пытался поцеловать – Джесс упорно уворачивалась, твердя, что не чистила зубы, и в конце концов обнял, прижимая к себе. Обнимая девушку, Эрик смотрел прямо в зеркало стоящего напротив туалетного столика, и лицо его было неподвижным, а глаза казались голубым стеклом.