Космический Апокалипсис

— Вполне возможно, что увиденное имело обратный результат, — ответила ей Вольева. Ее голос звучал еле слышно, несмотря на относительную безопасность, даруемую им Паучником. — Теперь Силвест знает, что тут есть нечто, достойное изучения, а не просто подозревает о такой возможности.

— Механизмы инопланетян?

— Очевидно. И вполне вероятно, что мы можем высказать догадки об их предназначении. Ясное дело, Цербер не настоящая планета. В лучшем случае это планетное тело, окруженное скорлупой из машин, и с искусственной корой, защищающей эти машины. Это обстоятельство объясняет, почему не обнаружено следов от удара кометы. Кора, видимо, отремонтировала себя до того, как Алисии удалось подойти поближе.

— Что-то вроде камуфляжа?

— Похоже на то.

— Но зачем же было привлекать к себе внимание, атакуя этих безвредных разведчиков?

Вольева, похоже, уже успела продумать эти проблемы.

— Иллюзия правдоподобия, очевидно, не может гарантировать полную безопасность на расстоянии менее, скажем, километра или около того. Я предполагаю, что разведчики были уже на грани раскрытия тайны планеты, так что Церберу терять было нечего, скорее наоборот — он мог выиграть, получив некоторое количество материалов, необходимых ему.

— И все-таки зачем? Зачем снабжать планету фальшивой корой?

— Не имею представления. Думаю, что и Силвест — тоже. Вот почему он сейчас настаивает, чтобы мы подошли к ней поближе. — Вольева еще больше понизила голос. — По правде говоря, он уже попросил меня разработать стратегию.

— Стратегию чего?

— Проникновения внутрь Цербера. — Она помолчала. — Конечно, он знает об орудиях из Тайника. И считает, что их должно быть достаточно, чтобы осуществить его задачу, ослабив оборону инопланетян в каком-то из районов планеты. — Ее голос дрогнул. — Ты как думаешь, эта твоя Мадемуазель, она заранее знала, какова будет цель Силвеста?

— Она все время твердила одно: его нельзя допустить на борт корабля.

— Мадемуазель сказала тебе это еще до того, как ты попала к нам?

— Нет. После. — И она рассказала об имплантатах в своей голове. И о том, как Мадемуазель заложила ей в мозг определенное визуальное представление о себе, которое должно было контактировать с ней в полете. — Это было неприятно, — сказала Хоури. — Но все же она сделала меня иммунной к терапии лояльности, за что, как я теперь понимаю, я должна быть ей признательной.

— Моя терапия сработала как надо, — ответила ей Вольева.

— Нет, я просто притворялась. Мадемуазель подсказывала мне, что именно я должна говорить и когда именно, и я полагаю, что она проделала неплохую работу, иначе мы вряд ли вели с тобой сейчас такую дискуссию.

— И все-таки она не могла исключить возможность, что терапия сработает, хотя бы частично.

Хоури пожала плечами.

— Разве это важно? И какое значение может иметь эта лояльность сейчас? Ты почти открыто сказала мне, что Саджаки ждет лишь малейшей ошибки с моей стороны. И вообще всю команду от распада сдерживает только одно: угроза Силвеста убить нас всех, если мы не сделаем того, что ему взбредет в голову. Саджаки — мегаломаньяк, его бы самого следовало подвергнуть терапии, которую он пробовал на тебе.

— Но ведь ты помешала Суджике, которая хотела прикончить меня?

— Точно. Это я сделала. Но если бы она сказала мне, что собирается кокнуть Саджаки или даже этого мудозвона Хегази, я уверена, что мой ответ был бы совсем другим.

Вольева помолчала, обдумывая услышанное.

— Ладно, — сказала она наконец. — Будем считать тему о лояльности исчерпанной. Что еще сделал этот имплантат для тебя?

— Когда ты подключала меня к вооружениям, она, бывало, подключалась тоже, чтобы ввести себя — или копию себя — в Оружейную. Я думаю, что она хотела подчинить себе как можно большую часть корабля, а Оружейная была для нее только отправной точкой.

— Архитектоника корабля такова, что она не позволила бы фантому выйти за пределы Оружейной.

— Она и не вышла. Насколько мне известно, она не подчинила себе ничего, кроме вооружения.

— Ты имеешь в виду орудия из Тайника?

— Она контролировала взбесившееся орудие, Илиа. Я не могла сказать тебе это тогда, но я знала, что происходит. Она хотела использовать это орудие, чтобы убить Силвеста издалека, раньше, чем мы доберемся до Ресургема.

— Мне кажется, — сказала Вольева, голосом полным отвращения, — что для этого требуется совершенно извращенное сознание. Использовать то орудие для того, чтобы убить одного человека… Я уже просила тебя рассказать, почему она так бешено рвалась к его смерти.

— Тебе это не понравится. Особенно сейчас, когда Силвест собирается сделать для нас так много.

— Скажу, скажу, — быстро сказала Хоури. — Но тут еще одна вещь, еще один осложняющий фактор. Его зовут Похититель Солнц, и я думаю, ты уже с ним знакома.

Вольева поглядела на Хоури так, будто некоторые из ее недавно залеченных ран внезапно открылись. Будто разошлись еще кровоточащие швы, и она вся превратилась в рваную ткань.

— Ух, — сказала она наконец. — Опять это чертово имя!

ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

На подходе к системе Цербер-Гадес, год 2566-й