Космический Патруль

Фигура Аргентора вдруг осветилась слабым сиянием, на поверхности его тела стали выступать маленькие молнии. Они перемещались, скапливались на его груди, собрались в белый шарик — тот сорвался и легко скользнул в новое хранилище. Потом образовался второй шарик и снова слетел. Потом ещё один. Далее в воздухе вокруг неподвижно стоящего Аргентора затанцевали вихри. Они скручивались в длинные жгуты и тоже устремлялись к белому ларцу. Когда последний жгут Силы иссяк, киборг захлопнул ловушку и вернулся на своё место.

— Эти двое уходят с нами. — приказал дуппель и махнул излучателем, указывая Аргентору и Джеку на выход.

У генерала дрогнули щеки, но он не посмел возражать и лишь большими глазами смотрел на агрессоров, видимо, имея некоторое представление об их повадках.

Пленные в окружении сопровождения молча проследовали куда было указано. Последним вышел дуппель, небрежно закинув за спину тяжёлый излучатель.

Некоторое время в рубке царило молчание. Все прислушивались к тому, что происходило за пределами корабля. Но вот снова задрожали переборки, и внутри огромного крейсера вдруг перестала действовать гравитация. Люди всплыли над полом. Но в следующий момент корабль дёрнулся кормовой частью вперёд, отчего его экипаж снесло на переборки. Генерала кинуло на стену вместе с обслуживающим техническим персоналом, солдатами и офицерами.

Но, продолжалось это совсем недолго. Движение крейсера прекратилось, снова включилась искусственная гравитация, и вся команда с криками обрушилась на пол. Где-то в этой куче барахтались и Дезва с Висом.

— Мы свободны. — проговорил один из техников, который успел первым добежать до пульта и оценить обстановку.

Тогда джанер Горр молча поднялся на ноги, зачем-то отряхнулся и закрыл лицо дрожащими пальцами.

Глава 26

Прикосновение тепла к лицу было таким сладким, таким чарующе-пьянящим, что не хотелось открывать глаза из опасения, что это лишь мираж, лишь обман чувств, последний сон умирающего тела. Но вслед за ощущением тепла пришли и звуки — птичий перезвон, жужжание пчёл, шум мятущейся листвы деревьев, гонимой лёгким ветром. Потом нагрянули и запахи: густой, пряный — трав, медовая струя, страстный аромат мелиссы, еловый дух и земляничный пар.

Джиневра очнулась в зелёном шалаше, крытом берёзовыми и еловыми ветвями. Солнце проникало сквозь многочисленные щели, и его лучи свободно гуляли по тесному пространству лесного убежища.

Но вместо веток на земле была небрежно брошена постель — перина, шёлковые покрывала, кружевные с вышивкой подушки, стёганое одеяло. Под одеялом, разгорячась от сна и явно летнего тепла спал безмятежный Ланселот. Одежды не было на нём, как будто кто-то позаботился снять с рыцаря его истерзанную в невзгодах и странствиях подкладную куртку. Лицо его ещё хранило следы несчастья, но страдальческие складки на переносице уже разлаживались.

«Неужели получилось?!» — с восторгом в сердце подумала Джиневра. Неужели они в самом деле попали на волшебный остров Авалон? С опаской в душе она стала осторожно выбираться из шалаша, который заботливо сложила чья-то неведомая рука — ведь сама она точно помнит, что никакого шалаша они с Ланселотом не вязали. Может, остров откликнулся на те слова, что она прошептала Ланселоту за мгновение до сна. Ведь это правда был её сон, её многолетняя тайна, в которой она до этого момента не признавалась ни одной живой душе. Ей снилось то, чего она лишилась в своём первом сне. Ей хотелось так немного — немного счастья и любви Ланселота. Немного счастья и любви — вот так, вдвоём, и больше никого.

Обратив внимание на себя, Джиневра обнаружила, что на ней только лёгкая сорочка, а в ногах лежало то самое зелёное платье, какое ей однажды подарил Лесной Король. Так вот, значит, чьё это дело! Зелёный Человек по-прежнему ей друг, и каким-то таинственным образом знает о том, что она едва прошептала в холодный воздух дольмена. Неудивительно, он и ранее проявлял осведомлённость о многом таком, что делалось далеко от его дуба.

Осторожно выбираясь из шалаша, чтобы не потревожить Ланселота — ей хотелось окончательно убедиться в том, что мечта её исполнилась в точности — Джиневра выскользнула наружу. И замерла в очаровании. То, что представилось её глазам, было летней сказкой. Не слов, чтобы описать всё то богатство цвета, звука, ощущений, которые охватили королеву. Авалон был не просто великолепен — он был сказочен.

Джиневра повернулась и посмотрела на то, что было за шалашом, за берёзами, что стояли позади того легкомысленного убежища, в котором она проснулась. Наверно, этот маленький шалаш им предназначен лишь на это утро, а следующую ночь они проведут в живописных развалинах какого-нибудь оставленного эльфами дворца.