Космический Рейнджер

— Не знаю, как быть с твоими сапогами. Чёрное и белое! Ни один марсианин такого не наденет.

И он с удовольствием посмотрел на собственные желто-зеленые сапоги.

— Ничего. Лучше иди к своему пескоходу. Кажется, всё готово к выезду, — посоветовал Дэвид.

— Ты прав. Ну ладно. Следи за изменением тяготения. Если не привык, это перенести труднее всего. И, землянин…

— Да?

— Держи глаза открытыми. Ты знаешь, о чём я.

— Спасибо. Постараюсь.

Пескоходы выстроились по девять в ряд. Всего было больше ста машин, в каждой сидел фермер и смотрел вперёд. Пескоходы были исписаны граффити — образцами местного юмора. Пескоход, переданный Дэвиду, пестрел подобными остротами, оставшимися от полудюжины предшествующих владельцев, начиная с «Берегитесь, девушки!» на пулеобразном носу машины до «Это не песчаная буря, это я» на заднем бампере.

Дэвид забрался в машину и закрыл дверцу. Она прилегала очень плотно. Не было ни малейшей щели. Прямо над головой помещался вентилятор, очищающий воздух и уравновешивающий давление внутри и вне машины. Лобовое стекло было не совсем прозрачным. Его покрывал лёгкий налёт — свидетельство множества песчаных бурь, выдержанных пескоходом.

Мимо прошёл, яростно жестикулируя, Гризволд. Дэвид открыл дверцу.

Гризволд крикнул:

— Опусти передний щиток, придурок. Никакой бури нет.

Дэвид поискал нужную кнопку и нашёл её на ручке рулевого управления. Ветровые щиты, которые, казалось, были сплавлены с металлом, скользнули вниз, в специальные щели. Видимость улучшилась. «Конечно, — подумал Дэвид, — в марсианской атмосфере вряд ли нас ждёт беспокоящий ветер. Сейчас лето. Не должно быть холодно».

Его окликнули:

— Эй, землянин!

Он оглянулся. Ему махал Верзила. Он тоже был в группе Гризволда. Дэвид помахал ему в ответ.

Начала подниматься секция купола. Девять машин неуклюже двинулись вперёд. Секция закрылась за ними. Прошло несколько минут, она снова открылась, за ней было пусто. Туда въехало ещё девять машин.

Неожиданно и громко прозвучал в ушах голос Гризволда. Дэвид повернулся и увидел маленький передатчик. Зарешеченное окошко над рулем оказалось микрофоном.

— Восьмой отряд, готовы?

Последовательно зазвучали голоса:

— Номер один готов; номер два готов; номер три готов.

После номера шесть наступила пауза. Всего на несколько секунд. Потом Дэвид отозвался:

— Номер семь готов.

Последовало:

— Номер восемь готов.

И последним откликнулся Верзила:

— Номер девять готов.

Секция купола снова поднялась, и машины рядом с Дэвидом двинулись. Он осторожно нажал на реостат, управляющий током, идущим через двигатель. Его пескоход дернулся, едва не уткнувшись в бампер передней машины. Дэвид отпустил реостат, чувствуя, как машина дрожит. Ещё осторожнее он повёл её. Секция закрылась за ними, как некий туннель.

Дэвид услышал резкий свист: из секции выкачивали воздух, должно быть, под основной купол. Он почувствовал, как ускоренно бьется сердце, но руки его ещё крепче сжали руль.

Одежда его раздулась, и воздух начал выходить сквозь щель между сапогами и бедром. В руках и на подбородке закололо, он почувствовал, как его распирает изнутри. Несколько раз Дэвид сглотнул, чтобы уменьшить боль в ушах. Через пять минут он почувствовал, что дышит с трудом: не хватало кислорода.

Другие надевали маски. Он сделал то же самое, и на этот раз кислород ровно потек в лёгкие. Дэвид глубоко дышал, выдыхая через рот. Руки и ноги у него по-прежнему покалывало, но уже меньше.

Теперь секция открылась прямо перед ним, и впереди блеснули в слабом свете солнца красноватые пески Марса. Из восьми глоток послышался единодушный крик:

— В пески!

И первая машина двинулась.

Традиционный фермерский клич высоко звучал в разреженной атмосфере Марса.

Дэвид отпустил реостат, и его пескоход медленно пополз к границе между металлом купола и песками Марса.

И тут его ударило!

Неожиданное изменение силы тяжести было подобно падению с тысячефутовой высоты. Сто двадцать фунтов веса Дэвида из двухсот исчезли, когда он пересек границу, и он почувствовал, будто его ударили в живот. Он крепче сжал руль, а ощущение падения, падения, падения продолжалось. Пескоход резко вильнул.

Послышался голос Гризволда. В нём сохранилась грубая хрипота, хотя разреженный воздух слабее передавал звуки:

— Номер семь! Назад в линию!

Дэвид боролся с рулем, боролся с собственными чувствами, пытался ясно видеть. Он лихорадочно вдыхал кислород. Постепенно становилось лучше.

Он видел, как Верзила беспокойно посматривает в его сторону. Снял руку с руля, чтобы помахать, потом опять сосредоточился на дороге.

Марсианская пустыня почти плоская; плоская и голая. Здесь нет ни кустика. В частности, этот район был мертв уже неизвестно сколько миллионов лет. Но тут Дэвиду пришло в голову, что, возможно, он ошибается. Возможно, пески ещё недавно были покрыты сине-зелеными микроорганизмами, пока не пришли земляне и не выжгли их, чтобы получить место для фермы.

Передние машины поднимали столбы пыли, которая тихо, как в замедленной съёмке, вздымалась и так же тихо падала.