Космический Рейнджер

Верзила был ошеломлен. Руки его устремились к управлению экраном. Он крикнул:

— Где они? Что случилось?

Василевский, трудившийся у масс-детектора и всё время убиравший со лба волосы, бросил через плечо:

— Щель Кассини.

— Что?

— Промежуток между кольцами.

— Ага! — Шок постепенно проходил. Верзила развернул приёмники экрана на корпусе корабля и снова увидел белоснежные кольца. Он точнее настроил приём.

Сначала одно кольцо. Потом пространство, чёрное пространство. Потом другое кольцо, чуть более тусклое. Внешнее кольцо более плотное. Снова пространство между кольцами. Щель Кассини. Здесь нет никакого гравия. Только чёрный промежуток.

— Какая большая, — сказал Верзила.

Василевский вытер пот со лба и взглянул на Дэвида.

— Пройдём, Счастливчик?

Тот не отрывал взгляда от приборов.

— Пройдём, Бен, через несколько минут. Затаите дыхание и надейтесь.

Василевский повернулся к Верзиле и коротко бросил:

— Конечно, щель велика. Я тебе говорил, что она шириной в две с половиной тысячи миль. Достаточно места для корабля, если она тебя испугала.

Верзила ответил:

— Ты сам слишком нервничаешь для парня шести футов размером. Может, Счастливчик ведёт корабль слишком быстро для тебя?

— Послушай, Верзила, если мне взбредет в голову сесть на тебя…

— Тогда в том, на чём ты сидишь, будет больше мозгов, чем в твоей голове, — выпалил Верзила и закатился писклявым смехом.

Старр сказал:

— Через пять минут будем в щели.

Верзила поперхнулся и снова взглянул на экран. Он сказал:

— Там что-то мерцает внутри.

— Это гравий, Верзила, — отозвался Старр. — По сравнению с самими кольцами, в щели Кассини его мало, но всё же она не на сто процентов чиста. Если мы столкнемся с таким куском…

— Один шанс из тысячи, — сказал Василевский.

— Один шанс на миллион, — холодно поправил Дэвид, — но именно этот один шанс и погубил агента X на «Сети космоса»… Мы на границе. — Рука его твёрдо лежала на управлении.

Верзила глубоко вздохнул, напрягшись в ожидании удара. Корпус корабля будет пробит, микрореактор вспыхнет ослепительным красным блеском. Но по крайней мере всё будет кончено прежде, чем…

Дэвид сказал:

— Прошли.

Василевский шумно выпустил воздух.

— Прошли? — переспросил Верзила.

— Конечно, прошли, ты, тупой марсианин, — сказал Василевский. — Кольца всего в десять миль толщиной, а сколько нам нужно секунд, по-твоему, чтобы пройти десять миль?

— Значит, мы по другую сторону?

— Конечно. Попытайся отыскать кольца на экране.

Верзила развернул экран в одном направлении, потом в другом.

— Пески Марса, тут какая-то тёмная полоса.

— И больше ты ничего не увидишь, малыш. Мы на теневой стороне колец. Солнце освещает другую сторону, и свет не проходит сквозь мили густого гравия. Слушай, Верзила, чему вас учат в марсианских школах, кроме песенки «Блесни, блесни, звёздочка»?

Нижняя губа Верзилы начала медленно выпячиваться.

— Знаешь, свиная голова, тебе не мешало бы провести один сезон на марсианской ферме. Я уж постарался бы, чтобы весь жир с тебя сошёл.

Дэвид сказал:

— Мне хотелось бы, Бен, чтобы вы с Верзилой прекратили спор и отложили его на потом. Займись масс-детектором.

— Конечно. Эй, тут непорядок. Счастливчик, насколько резко ты изменил курс?

— Сколько смог выдержать корабль. Будем оставаться под кольцами, сколько возможно.

Василевский кивнул:

— Ладно. Так они не смогут воспользоваться масс-детекторами.

Верзила улыбнулся. Всё получается прекрасно. Никакой масс-детектор не зарегистрирует массу «Метеора» из-за вмешательства колец, и даже визуальное наблюдение здесь бесполезно.

Старр вытянул длинные ноги, мышцы его спины задвигались, он разминал руки и плечи.

— Сомневаюсь, чтобы хоть один сирианский корабль решился последовать за нами, — сказал он. — У них нет аграва.

— Пока всё хорошо, — заметил Верзила. — А куда дальше? Кто-нибудь мне скажет?

— Это не секрет, — отозвался Счастливчик. — Мы направляемся к Мимасу. Подойдем под кольцами как можно ближе, потом пройдём через щель. Мимас всего в тридцати тысячах миль над кольцами.

— Мимас? Это один из спутников Сатурна, верно?

— Верно, — вмешался Василевский. — Самый близкий к планете.

Их курс выпрямился, они продолжали огибать Сатурн, но теперь с запада на восток, в плоскости, параллельной кольцам.

Василевский сел на одеяло, скрестив под собой ноги, как портной, и сказал:

— Хочешь ещё немного поучиться астрономии? Если в твоей пустой голове найдётся чуть-чуть места, я могу рассказать, почему существует щель в кольцах.

Любопытство и презрение боролись в маленьком марсианине. Он сказал:

— Давай, только побыстрее, ты, невежа. Начинай. Но если блефуешь…

— Никакого блефа, — надменно ответил Василевский. — Слушай и учись. Внутренняя часть двух колец обращается вокруг Сатурна за пять часов. Внешняя — за пятнадцать. На месте щели Кассини материал кольца, будь он здесь, обращался бы за двенадцать часов.

— Ну и что?

— А то, что спутник Мимас, к которому мы направляемся, совершает оборот вокруг Сатурна за двадцать четыре часа.

— Опять ну и что?