Космический рубеж

И в это время вдруг раздался крик Тумани. Первая часть выкрикнутого им была адресована всей мальчишеской ораве. Он недвусмысленно дал подросткам понять, что нужно успокоиться и прекратить всеобщую суматоху. Никто из них не осмелился спросить, стоит ли держать беглецов либо от них нужно отойти куда-нибудь подальше, поэтому там, где это было возможно, они продолжали держать военных в кольце. Вторую же часть своих выкриков бандитский главарь адресовал одному конкретному человеку. Этим человеком был прапорщик Григорьев.

– Брось сейчас же пистолет! – рявкнул Тумани, глядя на прапорщика.

Сейчас, когда подростки расступились, тот сумел достаточно хорошо разглядеть главного врага и понять, что ситуация весьма и весьма скверная. Дело в том, что угроза со стороны полевого командира не являлась пустой бравадой. Она подкреплялась весомым аргументом. И этим аргументом был огромный спецназовский нож, приставленный к горлу мистера Лоренса Филдинга, которого главарь крепко держал, ни на секунду не ослабляя хватки. Виктор замер в растерянности. Он никак не предполагал, что такой опытный офицер, как майор Филдинг, окажется в подобном положении.

– Ты что, оглох?! – снова крикнул Тумани. – Бросай оружие! Если ты этого сейчас не сделаешь, я перережу ему горло! Ты этого хочешь?!

– Не оглох! – громко, но сдержанным тоном ответил Григорьев. – Где гарантии, что ты не убьешь нас после того, как я брошу пистолет?

– Гарантии даже шлюха порой дать не может! – сказал в ответ Тумани, наверняка не понимая, насколько неудачное сравнение он на самом деле подобрал. Григорьева так и подмывало ответить что-нибудь вроде: «Да ты, Тумани, сам хуже любой самой распоследней шлюхи». Однако приходилось сдерживаться, ведь реакция бандита на подобные шутки была совершенно непредсказуемой. Нервы у него вполне могли сдать, и он действительно вонзил бы лезвие ножа в горло британского майора. После секундного замешательства Виктор обычным голосом проговорил:

– Хорошо. – Взяв пистолет за ствол, он аккуратно положил его себе под ноги.

– Отшвырни его от себя! – не унимался Тумани.

– Он снят с предохранителя, – предупредил Григорьев.

– А ты постарайся нежно! – ухмыльнулся главарь.

Прапорщик осторожно отодвинул ногой пистолет. Полевой командир кивнул одному из подростков, и тот быстро подбежал, чтобы поднять оружие. После этого Тумани громко свистнул и, обращаясь ко всем своим подручным, скомандовал:

– Отделайте их всех так, чтобы больше и не думали о побеге!

Как по мановению волшебной палочки, на площадке появилась еще одна группа боевиков, и началось методичное избиение каждого, кто решился на побег. Сопротивляться в данном случае было практически бесполезно. Теперь на каждого беглеца приходилось по два взрослых головореза и по группке зомбированных подростков. Избиением занимались и те, и другие. Боевики дубасили беглецов руками, ногами, прикладами своих автоматов. Озверевшие юнцы не уступали старшим и колотили военных даже более ожесточенно. Естественно, прапорщику Григорьеву досталось по полной программе. Избиением Филдинга занимался лично Тумани. Когда экзекуция была закончена, главарь приказал забрать у русских и британцев военную форму. Никаких объяснений он по этому поводу давать не стал. Взамен им было выдано всякое рванье, которое когда-то давным-давно могло называться одеждой.

17

Под продолжавшую звучать песню «Дым над водой» российские миротворцы сумели вплотную подойти к постройке на высоких сваях. Их цель была очевидной – проникнуть внутрь и проверить, что к чему. Нужно было немного изловчиться, чтобы прямо из «Мехари» взобраться на помост. Смирнов собирался лезть первым, однако Шелехов его не пустил. «Ты уже и так сегодня успел полазить по высотам, теперь моя очередь», – сказал он. Алексей, как старший по званию, мог попросту не внимать данной просьбе, однако чисто по-товарищески он понимал Михаила и позволил тому пойти первым. Лейтенант довольно ловко взобрался на планируемый уровень и при этом не наделал особого шума. Он стоял на помосте, ожидая, когда к нему присоединятся его товарищи. Спустя секунду за ним последовал старлей. Ему было еще проще, так как было кому подать руку. Последним взобрался прапорщик, не забыв позаботиться о машине. Никто из миротворцев явно не хотел бы, чтобы старый добрый французский внедорожник куда-нибудь исчез, унесенный нестабильным течением. Гаврилов воспользовался подручными средствами, чтобы привязать машину к свае, и чувствовал себя при этом чуть ли не мушкетером, оставляющим на привязи верного рысака.