Космический вертеп. Роман-откровение III тысячелетия. Том I

А сейчас за окном бушевала стихия. И вагон уже раскачивало не движение, а порывы ветра, неистовствующего снаружи. Струи воды обрушивались на крышу, били в стёкла, просачиваясь в вагон. Свет погас, но всполохи молний непрерывно бросали на испуганные лица людей плевки зловещего пламени, а раскаты грома заглушали прокатывающийся волной визг женщин. Всё напоминало какую-то феерию из фильма ужасов. Одна из пассажирок потом вспоминала, что подобное видела в Голливуде, на специально построенном аттракционе, моделировавшем всемирную катастрофу. Тогда она, хотя и понимала, что находится в выставочном павильоне, в центре цивилизации, как и многие, тоже визжала, но скорее от восторга и эмоций, чем со страха. Теперь же всё было более чем серьёзно. Ужас охватил даже самых стойких и бесстрашных из этих людей. У некоторых не выдерживали нервы: кто-то пребывал в спасительном обмороке, кто-то, наоборот, проявлял активность, настойчиво бился в закрытые двери, кто-то громко причитал – и паника приобретала всё больший размах. Далеко не все способны спокойно рассуждать и мыслить в подобной обстановке.

Вдруг зычный голос, в котором чувствовались начальственные нотки привыкшего командовать человека, перекрыл шум голосов и вой ветра:

– Молчать! Прекратить истерику!

Над сжавшимися от страха людьми возвышался статный мужчина. Лицо его выражало решимость, глаза «метали молнии», а в поднятой вверх руке, как жезл, была зажата … туба для чертежей. Прямая постановка тела выдавала выправку кадрового офицера, а командирский тон заставлял беспрекословно подчиниться.

– Слушать меня! Отставить панику! Я – главный инженер метрополитена, полковник Завесов! Здесь командовать буду я!

Николай Петрович Завесов, строитель по образованию, специализирующийся на военных объектах, недавно возложил на свои плечи тяжёлое и ответственное бремя главного инженера Московского метро. Основной и побудительной причиной для этого послужило чувство долга, которое он сам считал гипертрофированным. Но справиться с собой не мог, а возможно, и не пытался, подчиняясь этому пресловутому чувству долга, которое, собственно, и руководило всеми его поступками, приводя к различным, порой неординарным жизненным коллизиям. Он оказывался на самых трудных участках работы, включая абхазскую заваруху 2008-го года, и, в конце концов, взялся за Московское метро.

Правительство снова повернуло своё лицо в сторону подземки, якобы поднимая её былой престиж. Были намечены широкие горизонты строительства – и надземные монорельсовые дороги, и скоростные линии, и ещё много чего. На самом деле планировалось вывести подземку далеко за пределы города и заново построить под землёй огромные камеры-убежища, целый автономный комплекс, рассчитанный не на одну тысячу человек. Власть предержащие всерьёз озаботились сохранением генофонда человечества вообще и себя, или, в крайнем случае, своего потомства, в частности, на случай глобальной катастрофы.

Об угрозе мировых катаклизмов сначала объявили оккультисты и парапсихологи, затем послышались осторожные голоса учёных, и, наконец, волей неволей к ним стали прислушиваться те силы, в руках которых сосредоточилась власть.

О широкомасштабном озвучивании и превентивных мерах, рассчитанных на массовое население, не могло быть и речи. Средств для спасения всего человечества не хватало, а сеять панику никто не собирался. Между тем принимать меры было необходимо, и альтернативы обычной практике «бомбоубежища» не было. Разве только отмахнуться от очевидной опасности сакраментальным: «Этого не может быть, потому что не может быть никогда!». Но второй вариант становился всё более сомнительным, на что указывали явно изменяющиеся условия окружающей среды. Наконец, после серьёзных исследований, был сделан неутешительный вывод, требующий немедленного реагирования.