Космический вертеп. Роман-откровение III тысячелетия. Том I

Предки командира экипажа Брайана Бакингхема были английскими переселенцами, покинувшими свою родину ещё в XVIII веке и ставшие элитой Новой Англии. Большинство их потомков пошли по юридической линии, основав целую разветвлённую корпорацию юристов, судей и адвокатов. Брайан, несмотря на великолепные перспективы и неплохое материальное положение семьи, выбрал военную карьеру, начав с простого авиамеханика. Затем его потянуло в лётную школу, после окончания которой он и стал пилотом военного вертолёта. На молодого лётчика обратили своё внимание спецслужбы. Так, к своим 35-ти годам Бакингхем дослужился до капитана ВВС и теперь был назначен командиром вертолётной разведгруппы.

Стив Вон Тонг, второй пилот, по происхождению был корейцем, о чём свидетельствовал желтоватый оттенок его кожи и настолько редкая растительность на лице, что щёки его казались отполированными до блеска. Кроме того, он увлекался восточной борьбой, и его движения отличались мягкостью дальневосточного тигра. В команду он пришёл уже бывалым вертолётчиком, имея за плечами опыт военных действий в Пакистане.

Дэнис Картмасси, механик, считавший себя аборигеном Америки, волосы завязывал в длинный чёрный хвост, и очень гордился своим шафрановым профилем с орлиным носом. В шутку его часто величали то Дэн Орлиный Нос, то Дэн Хвост Койота, на что потомок славных индейцев не обижался, а скорее, наоборот, видел в этом признак своей некоторой исключительности. Особой его гордостью было то, что и летал он на «индейце» – вертолёте серии Comanch.

Джон Смит, радиотехник и навигатор, высокий чернокожий атлет вёл свою родословную из Африки. Своим взрывным характером и неистощимой энергией он завоевал кличку Чёрная Пантера, к которой относился скептически, так как она напоминала о какой-то знаменитой манекенщице.

Все четверо были как на подбор: яркими представителями своей расы. Зато определить национальность Присциллы Макферсон, военного специалиста, по внешности было совершенно невозможно. Ярко-голубые глаза и рыжие волосы соседствовали с довольно смуглой кожей, казалось, покрытой вечным загаром. В её чертах отразились гены, по меньшей мере, пяти национальностей – японцев, арабов, евреев, скифов и гуннов. Всё это сплелось в естественном симбиозе, создав неординарный характер, разносторонние способности, вкус и приметную внешность единственной представительницы слабого пола в экипаже. Правда, слабой Присциллу можно было назвать с большой натяжкой: наверное, не было ни одного вида спорта, которым бы девушка не увлекалась в своё время.

Хотя сейчас она и была одета в пятнистый лётный комбинезон, на её груди, сколов края неуставной голубой косынки, красовалась любимая безделушка – большой олимпийский значок в виде цветка с пятью разноцветными полукруглыми лепестками, будто бы символизирующий пять оттенков крови, текущих в её артериях. Это была семейная реликвия, которую ещё до рождения Присциллы привезла её мать, участница Олимпийских игр в Москве. «Это мой талисман, – объясняла Присцилла свою привязанность к значку, – мамина защита». Этому олимпийскому цветку, постоянно украшавшему её грудь, и была обязана Присцилла своему прозвищу Flore of Color, или просто Флор, к которому все так привыкли, что оно практически заменило её настоящее имя, которое многие в отделении даже и не знали. Теперь, когда Флор была назначена навигатором в спецгруппу, это второе имя, как нельзя более сочетавшееся с общим прозвищем группы «Мультиколор», окончательно приросло к ней.

Судя по часам, «помутнение», в которое погрузились все пятеро, продолжалось более минуты. В памяти осталось что-то вроде вспышки и металлического скрежета по корпусу, которые вроде бы не нанесли вреда вертолёту, что само по себе было удивительно. Он как летел себе, так и летит. Ровно урчит мотор, раскручивая винты. И это было самое важное для пилотов, так как свой геликоптер они любили самозабвенно, относясь к нему, как к живому существу.

Это была необыкновенная винтокрылая машина. Она одновременно напоминала хищную птицу и пятнистого змея со свёрнутого спиралью хвостом, на верхней части которого вращался винт, издававший лёгкий треск, характерный для гремучей змеи. Пять могучих лопастей под мерное жужжание поднимали машину на высоту, давая возможность развивать скорость более 500 километров в час. Картину дополнял устрашающий узор на носовой части фюзеляжа, имитирующий зубастую пасть. Именно поэтому вертолёт порой называли стрекозой, или крылатым драконом – dragon-fly.