Косплей Сергея Юркина. Сакура-ян.

ЁнЭ словно подслушивает мои мысли.

–– Босс, – наклонившись к моему уху, тихо произносит она. – Иметь в Токио на своей территории парк – очень и очень дорого. Такое могут позволить себе исключительно отели класса Luxury…

«Лакшери» – мысленно перекатываю на языке слово, от которого словно от вкусняшки начинается усиленное слюноотделение. – «Лакшери» …

В этот момент от входа доносится негодующий вой Мульчи, оставленной в одиночестве, запертой внутри переноски.

–– Выпусти её, – прошу я своего персонального менеджера.

Та убегает, а я снова поворачиваюсь к окну. Какое небо голубое…

–– Расскажи, о чём вы говорили с Акиро–сан, – просит СунОк и напоминает: – Ты обещала!

Ну да, было такое. Вчера, вернувшись «никаким» после шоппинга и переговоров, я сразу завалился спать, пообещав поделиться информацией «завтра». Ну, а утро, едва начавшись, было слишком насыщенно событиями, чтобы найти среди них время для болтовни.

–– Может, пойдём, поедим? – предлагаю я онни. – За столом и поговорим.

В этот момент, задравши хвост, ко мне подбегает Мульча, а следом за ней, зажав в руке телефон, – ЁнЭ.

–– Босс! – запыхавшись, восклицает менеджер. – Звонят из корейского посольства в Токио! Хотят с вами поговорить!

Протягиваю руку к её телефону и требую: Дай!

— Ёбосеё! – произношу «алло» по–корейски, приложив сотовый к уху. – Я – Агдан. Что вы хотели?

Некоторое время слушаю. Дождавшись окончания монолога с той стороны, говорю: «Не звоните мне больше. Никогда».Убрав от головы смартфон, тыкаю в его экран пальцем, отключаясь, и возвращаю девайс ЁнЭ.

–– Ты нагрубила дипломатам?! – изумляется СунОк.

–– Они первыми это сделали, – отвечаю я и нагибаюсь за кошкой.

–– Когда?!

–– Когда сказали, в какой момент я должна у них быть.

–– И что?

–– Послушай, эти деятели годами сидят в своём здании, живя каждый день по одному и тому же распорядку. И я, мировая знаменитость, у которой тысячи встреч и миллионы накладок ежечасно. Есть разница? Вместо того, чтобы спросить: «когда вам будет удобно?» эти посольские назначают часы приёма, чтобы им было удобно сходить на обед!

–– «На обед»? Прямо так и сказали? – не верит СунОк.

–– Очевидно же, это подразумевалось, раз назначили время.

–– Ты совсем свихнулась.

–– С чего вдруг?

–– Так нельзя разговаривать с дипломатами! Это же – посольство! А если потребуется от них помощь? Что тогда станешь делать?

–– Много они помогли, пока я в отключке валялась? Жила же без них раньше? И дальше проживу…

–– Есть хочу, – сообщаю я, закрывая тему странных «соотечественников», и возвращаюсь к моменту, на котором меня прервали. – Пойдёмте, поедим?

–– А нас пустят? – задаёт следующий вопрос онни.

–– В ресторан? А почему нет?

–– И Мульчу?

–– Вот это надо узнать, – признаюсь в том, что не знаю этого момента.

–– Я могу остаться с ней в номере, – предлагает ЁнЭ. – Сегодня у меня был плотный завтрак, и я не голодна.

–– Хорошо, – соглашаюсь я. – Тогда мы сходим вдвоём.

Наверняка в ресторан нельзя со своими питомцами. Лично мне было бы неприятно, если кто–нибудь вдруг, рядом, начал кормить свою животину, пусть даже очень милую с виду. Ну, а если мне некомфортно, то и у других людей может быть такое же отношение.

–– СунОк, пойдём!

–– А если за дверью твои поклонники? – с опаской спрашивает та.

–– Они уже должны были разойтись. В дорогом отеле не должны слоняться по коридорам толпы абы кого. Вдруг я ошибаюсь, и здесь устроено всё как–то иначе, но до вечера у меня есть телохранители. Если что, – убежим!

(несколько позже. В ресторане отеля «Chinzanso Tokyo»)

–– Акиро–сан предлагает мне заключить контракт сроком на шесть месяцев. С одной из дочерних компаний «Sony music» …Мы с онни устроились на удобных стульях за столиком комфортной высоты, находящимся рядом с большим окном, за которым, зеленеет и ветвится, (если не приглядываться), «настоящий лес». И на улице, и у нас – всё прекрасно и очень хорошо. СунОк, правда, изумлённо зашипела: «куда ты столько набираешь?», но я ей сказал: «последний раз играет джаз, последний раз, пою для вас» и объяснил, что моим мышцам нужен белок, если собираюсь восстанавливать танцевальные навыки. Да, обжорство – грех, но сегодня, в честь праздника «выздоровления», один раз можно. Завтра – начну питаться правильно, а сегодня – веселье для живота. Кстати, себе на заметку, ещё нужен врач–диетолог или какой–нибудь аналогичный специалист, который бы следил за балансом моего рациона…

–– Почему – «дочерних»? – наморщив лоб, спрашивает СунОк, которая, следуя моему примеру, тоже не стала скромничать и уставила всё пространство перед собою плошками со всяческой едой.

–– Общепринятая организационная структура музыкального лейбла, – пожимаю в ответ плечами. – Во главе её – родительская компания, которой подчинена куча больших и маленьких дочерних фирм, работающих в разных направлениях.

–– И что? – интересуется онни. – Что решила?

–– Думаю. –– Ты же хотела работать самостоятельно?

–– И сейчас хочу.

–– Зачем тогда тебе контракт?