Костер и Саламандра. Книга первая

Крепилась эта конструкция ремнями. Состояла, как и тельце Тяпки, из бронзы, костей и дерева: для удобства Райнора мы взяли плечевые, локтевые и лучевые кости из одного скелета, а суставы устроили в точности как в Тяпкиных лапах — на шарнирах. Фогель показал нам удивительный новейший материал каучук, очень упругий — и мы сделали из него прокладки, чтобы ход сустава был как можно естественнее и чтобы трение уменьшить.

Самое трудное, конечно, было — сделать хорошие кисти. Но я знала, как делаются руки у больших автоматонов, — и мы собрали каждую кисть из мелких деталей, соорудив крохотные шарниры на каждом пальце. Идеально было бы, конечно, из косточек их собрать, только у того скелета, который мы разобрали для протеза, половины мелких косточек просто не было: потерялись. Поэтому мы распилили его же ребро на тоненькие костяные стерженьки, вставили их в каждую фалангу каждого пальца, а на подушечки наклеили каучуковые прокладки.

Руки вышли совершенно фантастические — Тяпка оценила, всё их обнюхивала, тыкала носом, лизала и даже попробовала на зуб. Райнор их даже на рабочем столе очень легко двигал, а когда мы их на него надели, а сверху — куртку с рукавами, издали оказалось вообще не заметно, что с ним что-то не так.

— Мои! — объявил Райнор, сияя, как надраенный медный таз. — Как свои! Мужик упокоился на лоне Господнем, царство ему небесное, за его такое благодеяние ему сорок грехов простится.

— Самоубийца? — спросила Вильма.

— Пропойца, — сказал Райнор, крутя искусственными пальцами деревянный шарик. — Три года назад упал и замёрз. Слабый, беззлобный, безвольный лентяй… Это не он мне сказал, просто чувствую. Без меня правильно ушёл, но я ещё сказал ему доброе слово. Благодарен ему очень.

— А ты их чувствуешь? — спросил мэтр Фогель. — Деревяшки?

— Деревяшки — нет, — сказал Райнор. — А кости — да. Как любое поднятое мясо. Как… как продолжение… как… не знаю, как описать.

Некроманты, даже Вильма, покивали понимающе. А вот мэтр Фогель как-то странно задумался. И ровно ничего тогда не сказал, дал нам обкатывать нашу новую диковинку.

— Это в балагане показывать — даже круче, чем жрать ногами, как подумаешь! — ржал Райнор и пытался писать, держа перо искусственной рукой. Перо выскальзывало, он морщил нос. — С непривычки. Ещё научусь. Забавно!

Наигрались мы от души.

А мэтр Фогель на следующий день пригласил к нам в каземат маршала. И, что показательно, мессир Лиэр пришёл.

На нём был новый мундир того самого непонятного цвета, который они с Виллеминой считали особенно подходящим. То ли сероватого, то ли бурого, то ли грязно-зелёного — в общем, цвета болота. Для парада это впрямь было не особенно роскошно, даже золотые эполеты и ордена маршала не слишком-то украшали такой мундир. Но где-нибудь в лесу или в поле, среди зелени и в пыли, солдат, одетый в такую зеленоватую муть, скорее всего, просто растворился бы в окружающей обстановке, этого не отнять.

Хотя, честно говоря, смотреть на королевскую гвардию в ярко-голубом, на синих гренадеров и пурпурных с алыми выпушками кавалеристов было гораздо приятнее.

И я подумала, что солдатам придётся отвыкать красоваться формой. Но ничего не сказала.

А Виллемина была настроена совершенно иначе.

— Прекраснейший мессир Лиэр, как я рада видеть вас! — воскликнула она и протянула руку, не для поцелуя, а для рукопожатия. — Мы с вами были правы, мессир маршал. Мундир выглядит прекрасно, ваш портной достоин всяческих похвал. В общем — строго и сурово, но ведь так и должно быть, не правда ли? Современная война — не театральное представление.

Лиэр ей руку пожал — а потом поцеловал.

— Даст Бог, мы сумеем внушить такое представление всем, прекраснейшая государыня, — сказал он. — Вы позволите взглянуть на работу… ваших…

— Ведьмаков? — закончила Вильма, смеясь. — Конечно.

А смотрел он на Райнора. Именно и конкретно на него. И отметил, вслух, но как бы про себя:

— Это вы — юноша без рук. Позвольте рассмотреть поближе.

Райнор подошёл и стал снимать рубашку. Лиэр дёрнулся, — вроде парень раздевается чуть не догола при королеве и при мне, тоже леди, хоть и ведьме, — но мы спокойно отнеслись, и он спокойно отнёсся. Видимо, сообразил, что тут, среди костей, смешно думать о чьей-то там голой спине.

— Выходит, вообще не соединяется с телом? — спросил Лиэр, разглядывая наши ремённые крепления.

— Как деревянная нога, мессир маршал, — хмыкнул Райнор и протянул ему искусственную ладонь. — Только намного удобнее, знаете ли. Я уже привык.

Лиэр взял его за искусственную руку, как за живую, поднёс его ладонь к глазам, наблюдал, как Райнор сгибает и разгибает пальцы. По лицу было видно, насколько удивлён.

— Сказка, фантастика, — бормотал он. — Не поверил бы, если бы услышал, и даже глазам с трудом верю. Не понимаю, как это возможно.

— Некроманты, мессир, — сказала Вильма, — очень своеобразно ощущают мёртвую плоть. В некотором смысле, поднимая мертвеца, некромант чувствует его, как продолжение себя.

— Звучит жутко, — сказал Лиэр, хмурясь.