Кости не лгут

Петрович снова мучительно косноязычно закричал. Он оторвался от своего противника, и на секунду я увидела его лицо — толстая нижняя губа была порвана наискосок, мелькнули обнаженные десны. Шея и грудь под спортивной курткой залиты кровью.

Человек, извивающийся под ним, не издавал ни звука. Он, как собака, пытался снова зубами схватить Петровича — руки маньяка были прижаты к полу.

Никогда в своей жизни я не видела страшнее картины — Петрович, мыча от боли, мотал из стороны в сторону головой, отчего кровь забрызгала все вокруг — мое лицо было мокрым и липким, а существо, которое никак нельзя было назвать человеком, лязгало зубами, стремясь отхватить кусок живой плоти.

На мгновение я закрыла глаза, но потом взяла себя в руки — мой потенциальный убийца и нечаянный спаситель Петрович долго не продержится. В рукопашной схватке он мог бы вполне сладить с человеком. Но тот, с кем он дрался, был каким-то черным сгустком смерти. Тогда я даже не была уверена, способна ли пуля умертвить его.

Под моей рукой лязгнуло холодное железо.

Пистолет!

Схватив ствол обеими руками, я отступила на несколько шагов вниз по лестнице и вытянула пистолет прямо перед собой.

Но выстрелить не успела — сзади что-то невероятной тяжестью навалилось на меня. Я закричала, но крика своего уже не услышала — у психики человека, пусть даже такого подготовленного, как я, есть свои пределы. Металлический шар гулко запрыгал у меня в голове, тело, вмиг лишенное костей, обмякло — я потеряла сознание.

* * *

— Таня, — тихо позвал склонившийся надо мной Петрович.

Я моргнула, его лицо стало неестественно худым, покрылось налетом черной щетины. Вскрикнув, я попыталась отмахнуться рукой от этого наваждения.

И очнулась.

— Таня, — повторил Петр Сергеевич, держа меня за руку.

Приподнявшись на кровати, я осмотрелась — вроде лежу в своей квартире. Конспиративной.

Конспиративной, черт возьми!

Как Петр Сергеевич попал сюда? Ведь он же вроде не знал этой квартиры?

— Как, — выговорила я, — вы узнали, что я здесь живу?

Петр Сергеевич присел на краешек кровати.

— Как узнал? — с улыбкой переспросил он. — Очень просто, так же, как и наш общий знакомый Петрович…

При упоминании этого имени меня передернуло. Я сразу в красках вспомнила недавнее происшествие.

Петр Сергеевич достал из кармана какую-то смятую бумажку и протянул ее мне. Моя потерянная платежка за квартиру! Значит, я выронила ее, когда кувыркалась во дворе Петровича. А он уже…

Понятно!

— Вот по ней он тебя и нашел, — подтвердил мою догадку Петр Сергеевич. — Вчера мне все-таки выделили наряд спецназа, чтобы взять Петровича и всю его банду. Братки сдались почти без сопротивления, а вот сам Петрович успел сбежать. Дальше все ясно — зная твой адрес, он решил отомстить, ну и заодно разжиться всем необходимым для дальнейшего бегства.

— А тот… в плаще? — спросила я.

Петр Сергеевич усмехнулся:

— Ты, Тань, прямо как паучок какой-то — только не обижайся. Я к тому, что в твои, так сказать, сети попались два особо опасных преступника. Этот в плаще — тот самый знаменитый Тарасовский Чикатило.

Я кивнула. Конечно, это он.

Еще добавила негромко:

— Ничего себе паучок! Я, Петр Сергеевич, скорее червячок, а не паучок. Наживка.

Он засмеялся. Я улыбнулась тоже. Потом вдруг заметила на своих запястьях характерные неглубокие ссадины. Такие получаются, когда на человека грубо надевают наручники.

— А это что?

Собеседник мой слегка замялся:

— Да это… соседи, понимаешь, наряд вызвали. Ну и менты тебя как со стволом в руках увидели, так и… Не разобрались, в общем, слегка. Можно сказать, тебе еще повезло, сразу пристрелить могли. При задержании…

— Нормально, — произнесла я, — вот так и помогай родной милиции.

Я поднялась с постели. Больше никаких повреждений, кроме разве что нескольких синяков, я у себя не обнаружила. И то неплохо.

Мы прошли на кухню, я поставила джезву на плиту и закурила. Интересно, чем потасовка-то закончилась?

— Петр Сергеевич, — спросила я, — а кто кого?

— Чего? — не понял он.

— Ну, кто кого, Петрович или этот… Чикатило?

— А-а… Можно сказать, победила дружба. Хотя, несомненно, Петровичу больше досталось. Извращенца-то всем нарядом от него отдирали. Он Петровичу все лицо изорвал. Зрелище, что и говорить, отвратное…

— Да, — согласилась я, — действительно отвратное.

Мы выпили кофе. Петр Сергеевич собрался уходить. Я проводила его до дверей и перед тем, как попрощаться, попросила никому не сообщать этот мой адрес.

— Конспиративная квартира? — усмехнулся он. — Ну-ну. Эх ты, майор Пронин… А кстати, Тань, что бы тебе на самом деле не пойти к нам работать? Я бы устроил.

— Я же вам говорила уже, Петр Сергеевич, не хочется мне. Уставы там всякие… Зарплаты…

— Ну, зарплаты — это не самое плохое, что есть в милиции, — сказал он. — Как хочешь. Ежели надумаешь — всегда пожалуйста.

Я снова прошла на кухню. Уже половина двенадцатого, а от Василия ни слуху ни духу. Я, конечно, не специалист, но, по-моему, к этому времени из вытрезвителя уже выпускают. Где он шляется?