Костяной Дом (ЛП)

Задолго до того, как оказаться в Египте, Мина дорого заплатила за умение обращаться с лей-линиями. Началось все в одном из переулков Лондона. Отстав от своего ведущего, она совершенно неожиданно переместилась из своего родного двадцать первого века в Богемию века семнадцатого. При этом возле нее не было ни Козимо, ни сэра Генри, способных объяснить ей, что, собственно говоря, произошло. Ей пришлось приобретать знания самостоятельно, методом проб и ошибок. Настоящее обучение началось еще в Grand Imperial Kaffeehaus в Праге в тот день, когда ее знакомый алхимик Густав Розенкрейц сделал для нее, используя чертежи, данные ему лордом Берли, некий любопытный прибор.

Стоя на вершине холма к северу от города, ставшего для нее началом настоящей карьеры, Вильгельмина изучала странное устройство: округлое, как камень, такого же размера, формы и веса. Она вспомнила именно булыжник, выброшенный прибоем, с краями, зализанными бесконечными волнами. Вот только камни никто не делал из полированной латуни, а на поверхность камней никто не наносил кружевные арабески филигранных линий; обкатанные волнами камни не имели ряда крошечных отверстий вдоль одной стороны и рифленого циферблата. Кроме того, у камней, как правило, не бывает отверстия в центре, похожего на прищуренный глаз, из которого к тому же струится мягкий пульсирующий свет цвета индиго — по крайней мере, Мине такие камни не попадались.

Густав говорил так: вещество внутри испускает свет, когда вступает в контакт с определенными слоями эфира. Мина понятия не имела ни о каком эфире, но это не помешало ей сообразить, как использовать устройство.

Сосредоточившись на изучении необычного инструмента, она постаралась собрать скудные факты, бывшие в ее распоряжении, и сделала попытку применить их к поставленной задаче. Как следовало из слов Густава, инструмент был изготовлен по эскизу лорда Берли, он нужен был Берли для того, что алхимики называли астральными исследованиями. Если ее догадка верна, исследования графа каким-то образом связаны с переходами по лей-линиям, один из которых вырвал ее из двадцать первого века и сбросил в семнадцатый. Помнится, Кит что-то говорил… да и ее собственный опыт кое-что значил — лей-переход штука довольно неприятная, а главное, плохо предсказуемая, способная привести к неожиданным результатам. Как бы то ни было, она готова экспериментировать и освоить этот чертов прибор.

У нее вовсе не было желания возвращаться в Лондон, — хотя это и странно, наверное, — нет, но изучить механизмы переноса в другие миры и другие времена ей очень хотелось. Она сделала предположение, что инструмент Берли как-то связан с облегчением передвижения по лей-линиям, с их калибровкой, и не ошиблась. Вот с этого она и начнет.

Разумно предположив, что экспериментировать лучше в одиночестве, чтобы избавиться от вольных или невольных наблюдателей, она сказала Этцелю, что хочет подышать деревенским воздухом и пособирать цветы. В конце концов, именно в сельской местности она оказалась после своего первого и единственного лей-перехода. И вот однажды, взяв фургон, она отправилась в окружающие холмы. День был ясный; не по сезону теплая весна спешила перейти в лето — лучше условий не придумаешь.

Держа устройство в руке, она ломала голову над тем, как его запустить. Насколько она помнила, ее первый прыжок произошел на ходу, она просто шла по переулку. Мина начала мерить шагами вершину холма, держа устройство перед собой, как будто это был фонарик, с помощью которого она пытается отыскать тропу в темноте. Она прошла шагов пятьдесят, повернулась и пошла обратно. Ничего не произошло. Тогда она выбрала другое направление. Тот же результат. Механизм никак не проявлял себя. Она перебралась на новое место и попробовала еще раз.

Результатов по-прежнему не наблюдалось. Мина пребывала в растерянности. Не то чтобы она ожидала легко добиться успеха, но все-таки она прилагала определенные усилия, а толку чуть.

В конце концов она сунула прибор в карман плаща, собрала большой букет полевых цветов и положила в фургон, приготовившись возвращаться в город. На протяжении нескольких следующих недель она повторяла попытки в разных местах на окраинах города. Однако разгадка перемещений не давалась.

Но однажды помог случай. Она шла по берегу Влтавы, реки, разделяющей город. Не просто так шла, а искала пасеки, где можно раздобыть мед для выпечки; ее городские поставщики покупали мед у селян, а потом перепродавали ей. До поры до времени это ее устраивало, однако Энгелберт пробовал новые рецепты, меда требовалось все больше, посетители с удовольствием заказывали сладкое для контраста с естественной горечью кофе. Мед оказался довольно дорогим ингредиентом, и Мина начала подумывать о контрактах с сельскими пчеловодами. Во-первых, мед будет свежим, а во-вторых, удастся сократить расходы и отрегулировать рынок сбыта.